Нефрит - Елена Синякова Страница 121

Я даже не сразу заметила, что Нефрит стоит у замерзшего озера, видя лишь его мощную широкую спину и невероятно длинные, стройные ноги, когда он спросил, упираясь в бока, словно размышляя о чем-то и глядя себе под ноги… вернее под лед застывшего в ледяном сне озера:

— Кудряшка, будешь мясо или рыбу?

-..тебя! — хрипло выдохнула я, в ту же секунду заметив, как напряглось его большое тело и окаменели плечи.

Вроде бы я никогда не забывала о том, как быстро и молниеносно могут двигаться Берсерки, когда им не приходится скрывать своей сущности. но все равно вздрогнула оттого, что Нефрит оказался рядом так быстро, что я даже не успела уловить момента, как он обернулся и как оказался возле меня, жарко хватая своими большими руками и прижимая к себе так, что я едва могла дышать.

Горячие губы, что нашли мои, в первый момент казались грубыми и жестокими, но лишь потому что в них было столько страсти и желания, что я не могла бы себе даже представить, кажется лишь теперь понимая, почему за долгое время начала нашего путешествия Нефрит ни разу не позволил себе обратиться в человека до самой ночи и этой пещеры, где мы могли укрыться!

Едва ли он доверял себе и собственной выдержке!

И вот теперь я сама выпустила этого зверя на свободу, упиваясь его жаром и задыхаясь от его жажды, ахнув в губы Нефрита:

— Только не рви! — когда почувствовала, как его ладони заскользили по моему телу в поисках кнопочек и замочков, чтобы избавить от тонны одежды, делая это явно нетерпеливо и резко.

Слушайте, он кровать пальцами ломает в стружку от переизбытка эмоций!

Что уж говорить про обычную ткань?!

Подставляя свои губы навстречу жадному поцелую, его губам и языку, который ласкал и умеючи распалял в моей крови желание принадлежать ему прямо здесь и сейчас, я сама завошкалась, судорожно расстегивая горнолыжный костюм, чтобы избавиться от куртки, зацепив и шапку, а затем и толстые теплые штаны на лямках, вздрогнув лишь единожды, когда Нефрит поднял меня на руки, снимая рывком остатки одежды в виде термобелья и трусиков, оставляя совершенно обнаженной от талии и ниже…на природе и голубоватом морозе.

Но колкие зубки стужи успели укусить меня всего лишь на долю секунды, испуганно отступая от обжигающего жара рук Нефрита, которыми он подхватил меня за ягодицы, поднимая над замершей землей и прижимая к своему твердому возбужденному телу, раздвигая мои колени и насаживая на себя с долгим глухим стоном, разбавленным моим вскриком, оттого что он оказался во мне одним движением весь до самого основания, заполняя и растягивая на грани фантастики и дрожащей боли, которые затмевали рассудок яркими вспышками эйфории и желания получить его еще иеще.

Больше.

Глубже.

Сильнее.

Теперь я не боялась ничего, обхватывая его могучие напряженные плечи своими руками. подтягиваясь выше, чтобы прижаться к нему еще сильнее, ощущая собой мелкую дрожь его горячего тела и вибрацию в груди от смеси стона, переходящего в рычание, когда, не в силах сдержаться и выразить словами те эмоции, что разрывали на части, я целовала и кусала его ароматную кожу. оставляя отметины от своих зубов на его шее и плечах.

Я цеплялась за него подрагивающими пальцами, не боясь поранить ноготками, когда Нефрит прикрыл глаза от первого блаженства, оказавшись внутри меня, целуя в кончик губ и приподнимая меня за ягодицы, чтобы насаживать на себя снова и снова, давая сполна ощутить каждой клеточкой замирающего в экстазе тела это внутреннее скольжение плоти в плоти, от которого кружилась голова и плавились последние остатки мыслей, выплескиваясь наружу стонами и неясным горячим шепотом в его приоткрытые губы.

Это было так, как я хотела — горячо, несдержанно, резко!

Это было по-беровски, когда Нефрит не пытался сдерживаться, приподнимая меня за попку и насаживая на себя снова и снова, убыстряя темп. отчего раздавались глухие хлопки, не боясь причинить боли, не пытаясь казаться нежным, выплескивая все свои эмоции и жажду обладания.

В этом ритме была вся его сила, вся та неистовая страсть, которую я ощущала в себе, выдыхая хрипло и судорожно на каждое его движение, пытаясь вобрать в себя всего его без остатка, даже если красный кончик боли иногда кусал изнутри, оттого, что он был слишком глубоко.

Именно такой была страсть и любовь истинного Бера — с капелькой соленого аромата крови, с жадностью голодного зверя, с рычанием, которое я ощущала всем своим телом, с синяками от его сильных пальцев, с голодом сделать это здесь и сейчас, не обращая внимания на комфорт или отсутствие кровати.

В этом был мой Нефрит, от которого я теряла голову и сердце, не в силах сделать ни единого вдоха без этого необыкновенного мужчины!

Я постанывала и кусала губы оттого, как плюшевая волна жара собирала все мои звенящие от напряжения нервные окончания, чтобы сжать их в своем кулаке с такой силой, что я содрогнулась, громко застонав и выгибаясь в позвоночнике, ощущая, как вся моя страсть и желание лопались в теле мелкими вспышками головокружительной разрядки, когда стало так мучительно хорошо, словно я падала в невесомости, не ощущая притяжения к земле, ведь центром моей Вселенной был Нефрит.

Он остановился на мгновение, заглядывая в глаза своим ярким неоновым взором. в котором этот мир плавился и горел зеленым пламенем, чтобы прижать к себе, обхватывая обеими руками, но не выходя из меня:

— Замерзла?

Я лишь улыбнулась, качая головой и с удивлением понимая, что я действительно не ощущаю холода, даже если мы продолжали быть на открытом морозе, посреди притихшего ночного леса, чувствуя, как капельки пота собираются на расслабленном позвоночнике под теплой кофтой, которая все еще оставалась на мне.

Нефриту пришлось согнуться, не выпуская меня одной рукой, чтобы подхватить второй мои разбросанные на снегу вещи, твердо и целенаправленно зашагав к пещере, в которой было по-прежнему темно и немного теплее, чем на улице, когда он приглушенно выдохнул:

— Продолжим здесь.

Решив, что Нефрит вполне может продолжить в том же духе, что и на улице, я чуть улыбнулась, касаясь в кромешной темноте его лица кончиками пальцев и прошептав:

— …Хочу видеть тебя.

Я знала точно, что он широко улыбнулся, принявшись вдруг натягивать на меня одежду снова и рассмеявшись на мой протестующий возглас, оттого что я решила, что благодаря моим словам наша бурная ночь подошла к концу, толком еще и не начавшись, шлепнув меня по ягодицам легко и играючи:

— Мне нужно разжечь костер для начала, Кудряшка! Не торопись.

Вот только выйти на улицу он не успел, натягивая на меня шапку, когда неожиданно его тело напряглось и исчезло из поля моего осязания, буквально растворяясь в темноте и неожиданно хмыкнув где-то неподалеку, захрустев сухими ветками.

— Что случилось?

Как бы я не вглядывалась в кромешную тьму, пока глаза не заломило, а все равно так и не увидела ровным счетом ничего, не представляя даже, как Нефрит мог здесь спокойно расхаживать, да еще и что-то видеть, лишь слыша, как что-то зашуршало, и его голос раздался где-то очень близко: