Двое из Холмогорья - Галина Львовна Романова Страница 120

Керагаст мог с уверенностью сказать, что сделал все, что было в его силах. Лейр исчез, спасся и был недоступен. Пока не пойман тот, на кого можно свалить все убийства и погромы, у Бравлина связаны руки. Молодой рыцарь даже не брал в голову тот факт, что совсем не обязательно ловить «преступника» — достаточно сказать, что он скрылся в неизвестном направлении и объявить его вне закона. Что поделать, каждый из нас меряет людей по себе и подозревает всех либо во врожденном благородстве, либо во всех смертных грехах. Так и Керагаст был совершенно уверен, что Лейр своим бегством нейтрализовал мятежников и совершенно спокойно отнесся к тому факту, что его почему-то не убили сразу, а только связали и бросили к ногам магистра Бравлина.

Сэр Бравлин относился к тому редкому типу мятежников, которые все хотели сделать по правилам. Было ли это следствием рыцарского воспитания, или причина крылась в чем-то ином — не мог бы сказать даже он сам. Однако, наступив на грудь упавшего Керагаста, он воскликнул:

— Ты прекрасно сражался. Я рад, что ты больше никогда не возьмешь в руки меч. Тебя убьют. Вон они. — Предатель указал на сгрудившихся в стороне оборотней. После сражения из двадцати невредимыми остались лишь одиннадцать. Шестеро были ранены, еще трое — убиты. Двое из оставшихся невредимыми держали девушку-суккуба и бросали на нее голодные взгляды. — Что до тех, кто тебе близок, — сэр Бравлин проследил за взглядом молодого рыцаря, — будет нечестным вас разлучить. Она тоже умрет, обещаю, что похороню вас в одной могиле.

— Отпустите ее, милорд, — заставил себя заговорить Керагаст. — Пусть она останется жить, и я… я сделаю все, что вам угодно.

— Мне угодно, чтобы ты умер, — отмахнулся магистр Бравлин. — И как можно скорее.

— За меня отомстят, — промолвил Керагаст.

— Кто? Лейр Косоглазый?

— Да. Он на свободе и…

— И связан по рукам и ногам. Заклятие поиска еще никогда не ошибалось. Но даже если ему удастся ускользнуть от погони, мне достаточно будет объявить, что преступник сбежал и что он отныне вне закона. Я назначу награду за его поимку, не пройдет и нескольких дней, как он будет пойман и казнен. А что до Холмогорья, будь уверен — я найду на эту провинцию управу. Он не успеет добраться до своих земель. Да я его просто не выпущу из города!

Керагаст задохнулся.

— Да, а ты как хотел? — правильно понял его Бравлин. — Что я буду ждать, пока его выловят и приведут ко мне? Ты слышал о таких вещах, как запасные планы? У меня как раз есть запасной план. Вы все-таки умрете. Все! И мне совершенно безразлично, будет ли к тому времени пойман Лейр Косоглазый или нет! Давайте его к остальным!

Керагаст не поверил своим ушам. Что значит — к остальным? Рыцари в камерах заволновались, припали к решеткам, но связанного рыцаря подхватили, небрежно поставили на ноги и пинками погнали прочь из темницы дальше по коридору.

— Прощай, брат! — раздавались со всех сторон голоса его побратимов. — Наши молитвы с тобой! Прощай!.. Скоро встретимся! Единый с тобой! Все будем едины! Прощай!

В стене темнела толстая, окованная железом дверь. Когда ее распахнули перед молодым человеком, в лицо ему пахнуло сыростью, затхлостью и тленом. За дверью царил непроглядный мрак, глубокий и осязаемый, как засыпанная землей могила. Керагаст вдруг понял, что оттуда он живым не выйдет.

— Прощайте, братья! — крикнул молодой рыцарь во всю мощь легких.

Заключенные рыцари хором взревели прощальные приветствия, и Керагаста сильным тычком бросили внутрь.

Прокатившись по ступенькам, он упал боком на холодную, твердую, как камень, землю и завозился, пытаясь встать. Темнота отозвалась шорохом одежды, вздохами, чьим-то приглушенным шепотом.

А потом мрак отступил перед светом нескольких факелов и уже немного привыкшие к темноте глаза Керагаста — все-таки последние несколько дней он практически не выходил на поверхность — различили в стенах небольшие ниши, забранные решетками. За ними двигались люди, и на ум немедленно пришли точно такие же казематы, в которых влачили жалкое существование узники, осужденные на пожизненное заключение. Преступления тех людей были слишком велики, чтобы просто умертвить их. Что совершили эти люди?

— Вот, — послышался голос сэра Бравлина, который не спешил переступать порог, — я хочу быть справедливым. Вы желали увидеть своего любимца — я предоставляю вам такую возможность. Заметьте, он пока еще жив!

— Керагаст? — прозвучал голос, при звуках которого сердце молодого рыцаря предательски дрогнуло.

— Сэр Годован!

Приподнявшись на локтях, он недалеко от себя увидел забранную решеткой нишу, в которой скорчился — размеры узилища не давали свободы передвижения — Великий магистр.

Керагаст бросился к решетке и опустился перед нею на колени, прижался лбом к прутьям. Прохладные твердые пальцы коснулись его висков.

— Мальчик мой, — дрогнувшим голосом произнес сэр Годован, — я так за тебя волновался!

— Я позаботился о том, чтобы успокоить вашу душу, — прозвучал с порога голос сэра Бравлина. — Теперь вы вместе. До конца. Можете поговорить, пока живы. Времени у вас немного.

— Мальчик мой, — Великий магистр дотянулся и коснулся губами лба Керагаста, — я любил тебя как сына. Если бы можно было повернуть время вспять!.. Мне не страшно умирать. Мне страшно, что умрешь ты. Ты слишком молод.

— Милорд, — Керагаст смотрел на Великого магистра, — Лейр Косоглазый, ваш племянник… он на свободе!

— Пока на свободе, — отозвался от двери сэр Бравлин. — Ему недолго осталось бегать от меня.

— Если вы считаете, что восемьдесят пять лет — это недолго, тогда вы правы! — произнес магистр-астролог, брат Гуцар. — У этого юноши большое будущее. Несмотря на свои двадцать три года…

— Двадцать, брат Гуцар, — мимоходом бросил сэр Годован. — Лейру только двадцать лет. Четыре года назад, в шестнадцатилетнем возрасте он участвовал в турнире юниоров.

— Но, — астролог быстро что-то подсчитал на пальцах, — он назвал мне именно такую дату. Ему исполнилось двадцать три года буквально на днях.

— Не знаю, какую он вам назвал дату, но Лейру минуло двадцать лет прошлой осенью, — заспорил Великий магистр. — Я это прекрасно помню потому, что сам заполнял его анкету. Если бы ему ко дню начала турнира было больше восемнадцати, он не был бы допущен на состязание юниоров! А по вашим словам, ему к тому моменту уже было девятнадцать.

— Это что же получается, — голос брата Гуцара задрожал, — я ошибся? Или он почему-то назвал мне не ту дату? Чей же это гороскоп я составлял?

Сэр Бравлин улыбался, слушая этот разговор. Он чувствовал, что поступил правильно, решив убрать верхушку Ордена. Что за люди! Им осталось жить несколько часов, а они спорят о том, чей гороскоп был составлен!

— Магистр Бравлин, — бренча кольчугой и шпорами, к нему подбежал один из старших рыцарей, — только что доложили… Лейр Косоглазый пойман! Куда прикажете его доставить?