Желанная - Ольга Герр Страница 12

Магия? Тут без нее явно не обошлось. Только магия способна удержать на воде лодки в шторм. Это открытие меня потрясло. Неужели в этом мире настолько иные законы? Я ощутила себя принцессой, угодившей в заколдованный замок.

Дождь все усиливался, и женщины решили вернуться к огню. Я охотно последовала за ними. Хватит на сегодня зрелищ.

Я сидела, склонив голову над тарелкой, пытаясь прийти в себя. Меня занесло к мародерам. Крепость и ее обитатели живут за счет грабежа разбившихся у берега кораблей. Не передать какая неприязнь к местным на меня накатила. Мой сын вырастет таким же?

Вот уж чего-чего, а подобного будущего я ему не желала. Именно в тот вечер во мне зародилось желание сбежать из крепости Арвид, захватив Ивара. Хотя проросло оно чуть позже.

Я пропустила момент, когда вернулись мужчины. Огонь вдруг затрещал, словно в него плеснули воду. Пахнуло морской свежестью, и зал наполнился гвалтом голосов. Смеясь и перекрикивая друг друга, мужчины рассказывали об улове. Женщины, дети и старики слушали, открыв рты. Нервное веселье с горьким привкусом чужой смерти. И чем веселее им было, тем сильнее я ощущала, что не принадлежу этому миру. Дошло до того, что начала ненавидеть людей вокруг.

— Эй, жена! — я не сразу сообразила, что зовут меня. Лишь услышав: «Алианна!», вздрогнула и подняла голову.

Торвальд сидел на соседней лавке — спиной к столу, лицом к залу — и смотрел на меня. С мокрых волос стекала вода. Кожаную куртку (эта деталь одежды походила на нее, а правильного названия я не знала) он скинул и остался в одной рубахе, ткань которой намокла и облепила тело. До чего же развитая у него мускулатура. Тяжелый физический труд не прошел для мужчины даром.

Глаза Тора горели как у зверя только что разорвавшего добычу. Мне вдруг почудился запах крови. Воображение порой шутит слишком зло.

— Подойди, — кивнул мне Тор.

Я повиновалась словно под гипнозом. Приблизилась и встала рядом. Мужчина запрокинул голову, глядя на меня снизу вверх.

— Мои сапоги полны воды, — сказал он. — Сними их.

Сейчас бы вылить на него тарелку похлебки. Чего он добивается? Хочет указать на мое место? Чтобы снять сапоги, придется встать перед ним на колени. Или, по его мнению, это самая подходящая поза для жены?

Во мне встрепенулась свободолюбивая русская женщина. Вспомнилось правило — один раз уступишь, будешь всю жизнь уступать. А я не хотела уступать. Уж точно не человеку, который только что отправил на тот свет команду целого корабля ради того, чтобы забрать их нехитрые пожитки. Но я осознавала, что здесь другие порядки, и за свободолюбие можно схлопотать по шее. Правильнее будет засунуть его куда подальше. Здесь у женщин нет права голоса.

Поэтому я, изображая послушание, нашла компромисс:

— Я позову рабыню. Она поможет тебе.

— Я хочу, чтобы сапоги сняла ты. Делай, что велят, или пожалеешь, — глаза мужчины недобро сверкнули.

Угроза подействовала на меня как удар хлыста. Стало горько и обидно.

— Утопишь меня так же, как тех несчастных? — спросила срывающимся голосом.

— Если еще раз откроешь рот, так и будет, — предупредил мужчина.

Люди, до этого пропускавшие нашу перебранку мимо ушей, начали прислушиваться. Вокруг нас образовался кружок тишины.

Торвальд поднялся на ноги. Он был головы на полторы выше меня и раза в два шире в плечах. Схватив за предплечье, мужчина потащил меня прочь из зала. Вопреки ожиданиям нам не оборачивались вслед. Наказание нерадивой жены здесь в порядке вещей — это рутина и скука, смотреть не на что.

Едва мы вышли из зала, Тор, стиснув мои запястья одной рукой, прижал меня к стене, полностью обездвижив. Я не сопротивлялась. Какой смысл? Он в разы сильнее. Захочет, пришибет одним ударом.

Тор наклонился. Его злое лицо оказалось напротив моего. Свободная рука легла на мою шею, чуть сдавив. Он мог придушить меня, и никто бы его за это не осудил, но мужчина держал так, что мне не было даже больно. Разве что дышать стало чуть сложнее.

— Я — тойон этой крепости, и все, включая тебя, обязаны выказывать мне уважение, — прорычал он. — Если собственная жена не слушает меня, то с какой стати будут слушать воины?

— Прости, — прошептала я.

— Прощу, — кивнул он. — Но прежде накажу, чтобы ты лучше запомнила науку.

Я облизнула пересохшие губы. Надеюсь, меня не выпорют на площади.

Движение моего языка не укрылось от внимания Тора. Он перевел взгляд на мои губы, на миг выражение его лица изменилось. Сквозь гнев проступила похоть, но он тряхнул головой, сбрасывая наваждение.

— Как же мне тебя наказать, Алианна? — спросил мужчина, снова глядя мне в глаза. — Заставить тебя отмыть от копоти камин в общем зале? Но что станет с твоей нежной кожей? Она не вынесет грязи, — он отпустил мою шею и провел рукой вплоть до впадины между грудей, запустив пальцы в вырез платья. Ласка получилась неожиданно приятной, и я с трудом сдержала стон. — А, может, отдать тебя воинам, как рабыню? Они быстро научат тебя уму разуму, не таких строптивых лошадок объезжали. Что скажешь?

Тор угрожал, а я думала — какие у него синие глаза. Глубокие, затягивающие. Усилием воли отбросив эту мысль, я покачала головой. Только не воинам.

— Нет, — протянул он. — Ты — моя. А я своим не делюсь, — он сжал мою грудь. — Я знаю, что заставит тебя подчиниться и быть покладистой, — выдохнул он мне в губы. Мужчина пах морем и стихией. Его губы едва коснулись моих, и я ощутила знакомый привкус соли. К этому моменту я уже окончательно растаяла в его руках. И когда это произошло, он нанес удар: — Я запрещаю тебе видеться с сыном.

Сказав это, он отпустил меня и отошел. Я бы упала, не будь за спиной стены. Тор меня ошеломил и раздавил. Ему мое смятение доставило удовольствие. Мужчине нравилось наносить удары в моменты наибольшей уязвимости. Торвальд Арвид — жестокий тиран, прозрела я.

— Умоляю, только не сын, — я шагнула к нему. — Забирай, что хочешь, но не его. Лучше до конца дней чистить камины, чем разлучиться с ним.

В моем голосе звучало неподдельное отчаяние. Я была готова всю оставшуюся жизнь ползать за Торвальдом на коленях и снимать с него сапоги, лишь бы разрешил видеться с Иваром.

— Нельзя шантажировать мать ребенком!

Что-то дрогнуло в лице мужчины. Он способен на сочувствие? Или нашел новую возможность поиздеваться надо мной?

— Что поделать, если другое на тебя не влияет, — притворно вздохнул мужчина. — Вымолишь у меня прощение, увидишь Ивара, — Тор провел большим пальцем по моим губам. Намек более чем очевидный, и я прозрела: это была игра, призванная напугать, а на самом деле он вел к этому. Напрямую Тор сказать не мог. Тогда бы пришлось признать, что он хочет меня.

— Жду тебя ночью в своих покоях, — произнес муж напоследок.