Избранница стража мглы - Валерия Чернованова Страница 12

Было в этом нечто жутковатое: вот так сидеть и общаться с человеком, охотящимся за самыми опасными и омерзительными тварями, которые когда-либо создавала мать-природа.

Маркиз закатал рукав, оголив предплечье, по которому бежала цепочка непонятных мне символов, переплетающихся с какими-то загогулинами.

— Она не единственная. Из-за магии, что связывает нас с миром мглы, такие метки проявляются после уничтожения каждого демона. Скоро вы сможете их лицезреть, — хитро добавил этот соблазнитель, всколыхнув внутри то самое злополучное чувство смущения, от которого никак не удавалось избавиться. — Надеюсь, они вас не испугают.

— Я не из пугливых, — ответила как можно беззаботнее и сделала небольшой глоток отвратительного на вкус напитка, именуемого кофе. Откусила пирожное, чтобы заглушить горечь, и попросила: — Расскажите о себе. О стражах ходит столько легенд, и так сложно отделить правду от вымысла. Говорят, в каждом потомке морра присутствует жуткое демоническое начало, которое жрецы Единой извлекают особыми заклинаниями и помещают в зачарованные зеркала. Наверное, это больно — терять часть себя.

— Терять темную часть, которая с годами может свести с ума, — уточнил маркиз. — Ради этого стоит потерпеть боль. Некоторые во время ритуала не выдерживают и теряют сознание, что в какой-то мере облегчает невыносимую пытку. Увы, мне так не повезло. — Де Шалон усмехнулся, и я невольно испытала жалость к этому человеку, несущему бремя ошибок своих предков.

О том, что в древности моррами назывались маги, черпавшие силу из мира мглы, было известно каждому. Призвав демона, морр становился с ним единым целым и использовал того как источник силы.

Маги-стихийники по своим возможностям им и в подметки не годились.

И, наверное, такой расклад — сильнейшие темные чародеи и слабые по сравнению с ними маги природы — сохранился бы и по сей день, если бы не появились одержимые.

Некоторые морры, посчитав себя всесильными, способными контролировать любых исчадий мглы, посягнули на демонов куда более могущественных, чем они сами. Такая самонадеянность закончилась тем, что твари завладели не только телами магов, но и их разумом, что привело к длительной войне, прозванной летописцами Войной одержимых.

С тех пор любая связь с миром мглы находится под запретом, а потомки морров, обладающие даром чувствовать демонов, ведут на них безжалостную охоту.

— Как только одной твари удается проникнуть в наш мир, мы выслеживаем ее и уничтожаем, — рассказывал маркиз.

— И часто такое случается? Я имею в виду появление демона. Как они вообще сюда проникают?

— Заклятия, что использовали морры для призвания демонов, истончили грань между нашим и потусторонним миром. Бывает, она разрывается и тварям удается выбраться из мглы. Должно быть, им там живется несладко, раз они так настойчиво рвутся к нам в гости, — пошутил страж, пытаясь стереть с моего лица выражение беспокойства.

Несмотря на то что солнце находилось в зените и щедро изливало свой свет на парк, на душе у меня было сумрачно и тоскливо. Наверное, не стоило касаться этой темы, совсем не подходящей для романтического завтрака.

— В последнее время они и вовсе зачастили, — с задумчивой усмешкой пробормотал де Шалон, а потом вскинул на меня взгляд. — Не желаете прогуляться, Александрин?

Я желала. А потому доверчиво протянула свою руку стражу и вместе с ним не спеша направилась по дорожке, что убегала вглубь парка.

После прогулки и болтовни ни о чем, а вернее, о моем мало чем примечательном детстве, а также о недавней не менее скучной юности, его светлость изволил ознакомить меня со своими хоромами. Вчера, признаться, не до того было. Только и запомнила что роскошную анфиладу, по которой шевалье де Лален провожал меня к покоям маркизы, то бишь к моим. А после все мысли сосредоточились на грядущей помолвке, и мне уже было не до осмотра.

Несмотря на то что разговоры о демонах и кишащем ими мире мглы вселяли в сердце тревогу, любопытство взяло верх, и я выведала у Морана еще один интересный факт. Оказывается, если разбить зеркало, в котором заточено демоническое начало стража, погибнет и он сам.

Успокаивало, что превратить зачарованный артефакт в россыпь осколков было непросто. Для этого требовались особые заклинания, которыми владели единицы. Как и доступом в Альнею — святилище, где и находились заточенные в Зазеркалье демонические сущности потомков морров.

Каждый зал дворца, его широкие галереи поражали обилием роскоши. Множество картин в позолоченных рамах, панно на стенах, облицованных многоцветным мрамором. Расписные плафоны, хрустальные люстры, отливавшие всеми цветами радуги в лучах полуденного солнца.

В некоторых покоях, вместо отделки из мрамора, стены были затянуты дорогими тканями: парчой с замысловатым серебряным или золотым орнаментом, а также ярким шелком.

Резная мебель темного дерева, обитая бархатом и глазетом, приковывала взгляд, как и множество статуэток, напольных ваз и прочих очаровательных безделушек, которыми можно было любоваться часами.

Миновав зеркальную галерею с видом на сад (вообще, как успела заметить, зеркал во дворце было достаточно), мы оказались в фехтовальном зале, где его светлость и месье Касьен устраивали дружеские поединки, которые чаще всего оканчивались бесславным поражением де Лалена.

Именно там произошло неожиданное столкновение, в котором потерпели фиаско мы оба. В залах дворца и парке суетились слуги, наводя порядок после праздничной ночи, а в фехтовальном не было ни души. Только я и Моран. Который вдруг неожиданно ринулся на меня в атаку: привлек к себе, отчего температура моего тела резко повысилась. По коже побежали мурашки от волнения и предвкушения. А когда его губы нашли мои — коварный выпад, после которого, точно знала, уже не смогу устоять на ногах, — лишь усилием воли заставила себя отстраниться.

Все мое естество жаждало этого поцелуя. От одной лишь мысли почувствовать прикосновение его губ начинала кружиться голова, подкашивались ноги. И, наверное, стоило уступить этой маленькой слабости, прижаться к нему сильнее, но вместо этого я проговорила тоном строгой гувернантки:

— Вы так и не ответили на мой вопрос!

— Не припомню, чтобы вы его задавали, — чуть нахмурился де Шалон.

— До моего приезда в Валь-де-Манн мы виделись лишь однажды. Вернее, это я видела вас, а вы меня в тот вечер в упор не замечали. И вдруг это неожиданное предложение… — Перевела дыхание, пожелала себе удачи и храбро закончила: — Боюсь, ваша светлость, если не будете со мной откровенны, ничего у нас не получится.

— Вы чего-то опасаетесь, Александрин? — Вместо того чтобы дать простой вразумительный ответ, чтобы мы могли с чистой совестью вернуться к прерванному занятию, маркиз пошел в наступление. — Не доверяете мне?

— Если честно, не знаю, что и думать. И оттого мне тревожно. — В отличие от стража я не собиралась юлить, ответила искренне.