Невеста для дофина - Виктория Мельникова Страница 12

— Присаживайтесь, мадемуазель Эвон, — кивнул мне седовласый старец.

Хоть меня и удивило, что лекарь знает, как меня зовут, я старалась не подавать вида. Как он мог угадать, что Луиза именно меня толкнет в спину, вынуждая быть первой? Вряд ли он успел бы выучить наши имена, опираясь только на словесные портреты. Любопытно!

Оглядела комнату, которую выделили для целителей, — небольшая кушетка, около стола высокий неудобный табурет, на который просто так с лету и не влезешь, и кресло в уголке. Судя по тому, что сам старец стоял, он займет место в зависимости от того, что выберу я. Испытание?

Если я попытаюсь влезть на табурет, ни о каком изяществе и говорить не придется. Значит, точно не он. Хотя его расположение как раз напротив стола, куда лекарю было бы удобно сесть. Тем более что на столешнице лежали документы и чистые листы для записей. Если я выберу кушетку, то поставлю в неудобное положение старичка, которому придется взгромоздиться на табурет. А если кресло? Лекарь тогда окажется сидящим на кушетке. Наверное, самое оно для старичка.

Решительно опустилась на мягкую обивку и улыбнулась. Надеюсь, первое испытание я прошла. Лекарь удивленно выгнул бровь и задумчиво пожевал губу. Неужели ему не понравился мой выбор?

— Вы очень маленькая, мадемуазель. Вам действительно есть шестнадцать?

— Да, месье! — поспешно кивнула. — Мне исполнилось шестнадцать летом. В моем роду со стороны матушки все невысокого роста.

— Маркизы де Понмасье Наваррской?

Опустила голову, вздохнув. Помнится, их брак с отцом назвали мезальянсом, ведь маменька приходилась дочкой незаконнорожденной внучки короля. Мне же казалось это такой глупостью, что не стоило и выеденного яйца, однако матушкина родня так и не захотела видеть меня или брата, и после смерти родителей нас оставили на попечение дедушки. Возможно, из-за чувства превосходства, что в их роду «наследила» королевская семья? Так, получается, и в нашем тоже, но я совсем не гордилась этим фактом. Быть любовницей короля! Родить от него ребенка! Естественно, король обеспечил дочке мужа и место при дворе, но разве это отменяло постыдный факт?

Мой вздох не укрылся от внимания лекаря, и он поспешил сменить тему разговора:

— Итак, мадемуазель Эвон, расскажите о своем здоровье.

— А что рассказать? — Я пожала плечами. Здоровье как здоровье. Носом зимой хлюпаю не чаще остальных, с лихорадкой не лежу, наоборот, зимой радостно ношусь по снегу во дворе, леплю снежки. Что именно хотелось ему узнать?

— Мигрень не мучает? Или, может, изжога после еды? А в боку не покалывает?

— Я же юная девушка, откуда такой набор болезней? — Я удивленно вскинула брови. — Мигрень? А что это?

— Любопытно. Может быть, его величество был прав: молодой, пышущий здоровьем организм, — задумчиво пробормотал лекарь. — А по лестнице, не запыхавшись, куда подняться можете? Скажем, вон на ту башню?

Проследила за рукой мужчины. Он указывал прямиком на голубятню. Я, считай, туда через день бегаю — отсылаю брату и дедушке письма.

— Да на самый верх! — радостно сообщила я. — Там у каждой девочки семейные голуби. Они родным домой весточки от нас доставляют, а мы от них получаем. Их специально тренируют. Вот и бегаем.

— Любопытно, любопытно. Позволите?

Лекарь подошел ко мне и спросил разрешение на осмотр. Кивнула, и мой подбородок оказался в цепких руках мужчины. Мне осмотрели зубы, оттянули нижнее веко и внимательно изучили уши. После чего попросили подняться и осторожно, будто я сейчас обвиню старца в похоти, ощупали ребра.

— У вас в академии не носят корсетов?

— Наш лекарь сказал, что это вредно для здоровья, — пояснила, не совсем понимая, считает ли месье это распущенностью или правильным решением.

— Любопытно, — в очередной раз повторил он. — Не могли бы вы надеть диагностирующий артефакт?

Подозрительно уставилась на изогнутый непонятной загогулиной браслет, от которого так и фонило магией, но в конце концов приладила предложенный артефакт на руку. Ничего же не случится, правда? Вряд ли королевский лекарь желает причинить мне вред. Металл приятно холодил кожу и не вызывал никакого дискомфорта. Попросили надеть, я и надела. Вот, видите, какая я послушная?

— У вас в роду не было сердечных заболеваний? А желудочных? А может, заик?

Отрицательно качала головой на все предположения. Что же это за семья такая, где каждый чем-то болен, да еще загадочными мигренью и изжогой? Неужели столичные девушки болеют всем этим?

— А ваш дар?

— У меня дар книг, — несколько смущенно призналась я.

Конечно, для девочки быть целительницей почетнее, но я же не виновата. Никто не выбирает, какой магией обладать. А с даром необходимо свыкнуться и принять всем сердцем, чтобы раскрыть его полностью. Иначе так и до опечатывания недалеко.

— Продемонстрируете?

Встала и подошла к полкам с книгами. В конце концов, я умею еще не все: специализация у нас начнется только после зимнего солнцестояния и праздника излома зимы. Но определенная грань моего дара развита. Даже месье Пауль хвалил меня, у меня хорошо получалось оживлять сказки. Мне пророчили место среди так называемых «мастеров книжных иллюзий», но дедушка никогда не разрешит мне заниматься лицедейством, потому я больше склонялась к картографии.

Взяв томик со сказками, я поудобнее устроилась в кресле и раскрыла книгу. Бережно переворачивая пожелтевшие страницы, коснулась пальчиками почти выцветших букв. Впрочем, конкретно эту сказку я знаю наизусть.

— Жил когда-то король, и было у него три сына. Старший и средний были и собой хороши, и сильны, и здоровы. А младший вырос тщедушным. Целыми днями он сидел у очага, весь измазанный в золе. Его так и звали — Людуэн, что по-бретски значит Замарашка. Старый король был болен. У него перебывали все врачи королевства, но никто из них не знал лекарства от его болезни. Один знахарь, которого тоже позвали к больному, сказал, что исцелить короля могло бы только прикосновение к птице Дредейн, которая сидит в золотой клетке…

Едва я начала говорить, как над раскрытыми страницами книги появилось небольшое бледное облачко, на котором, как наяву, прорисовался трон с высокой спинкой, резными подлокотниками и красной бархатной подушечкой. Сидящий на троне король был стар, но по-своему величественен: с армейской выправкой, аккуратным хвостиком белых, словно снег, волос. И корона. Изящная, ажурная, с россыпью рубинов. Перед троном постепенно, будто мазками краски на холсте, появлялись силуэты трех юношей, такие, какими я себе представляла принцев: высокие, статные, в старинных нарядах.

Картинка менялась за картинкой, покорно подстраиваясь под голос. Фантазия у меня богатая, а значит, с образами нет никаких проблем. Не скажу, что это было сложно, но в целом мало кто занимался этим видом магии, ведь стоит отвлечься, и книга отобразит твои мысли, а не сказку. Мне было легко, я любила читать. Хотя это удавалось мне нечасто: библиотека в «Гнезде» была более чем скромная и сплошь состояла из серьезных книг дедушки.