Черный Триллиум - Андрэ Нортон Страница 12

Кадия, Анигель и двое оддлингов пробирались узким темным коридором, блуждающим в толще земли под Цитаделью. Одну за другой они проходили потайные двери — механизмы их были покрыты пылью веков, стены из необработанного камня густо затянуты паутиной. Вверх — вниз, вверх — вниз… Скоро девушки потеряли представление о том, куда вел этот упрятанный в толще земли лаз. Наконец они вступили в длинный коридор с ровным полом — сюда через небольшие отверстия в стенах сочился тусклый свет из какого-то подземного помещения. Джеган первым заглянул в одно из отверстий и тут же отпрянул. Потом, немного успокоившись, он подозвал Имму. Та долго смотрела в тайный глазок, потом ее сменила Кадия и сразу начала бить маленькими кулачками по стене. Слезы полились у нее из глаз.

Они решили не показывать Анигель картину, открывшуюся им в освещенном факелами подвале, однако юная принцесса не стронулась с места, пока Джеган не отступил в сторону. К удивлению Кадии, Джегана и Имму, девушка спокойно перенесла вид изуродованных останков сохранивших верность королю рыцарей. Она даже не вскрикнула — просто закрыла глаза и судорожно вцепилась в священный амулет.

Потом, словно очнувшись, она спросила Имму:

— Ты много пожила, много видела. Скажи, зачем лаборнокцы сделали это, ведь наш отец и его рыцари уже были в их руках?

— Таким, как ты, дитя, понять это трудно. Ты росла в любви и заботе, душа у тебя нежная… Ты даже не подозреваешь, что на земле есть люди, для которых власть превыше всего. И жестокость является, по их мнению, самым убедительным доказательством их силы. Поэтому они упиваются ею. Мелкие душонки, они страшатся самих себя. Такие люди не могут обходиться без того, чтобы ежедневно, ежечасно не утверждать свое превосходство. Они не могут ничего создать и годны только для разрушения. Единственное, на что они способны, — это причинять боль другим. Их бесит сознание собственной ничтожности, и в припадке гордыни они дерзко бросают вызов Творцу и начинают мучить и убивать. Подобные людишки не знают, что такое любовь, и отдаются ненависти, потому что только злоба и отчаяние способны хоть чем-то наполнить их души. У них нет совести, они не ведают, что такое жалость, и считают, что им все дозволено. Они становятся ненасытно жестоки, потому что злоба и ненависть — это такая скудная пища для души. Добрым людям следует научиться осторожности в общении с подобными молодчиками, которые не в состоянии понять, что такое любовь. Они считают ее проявлением слабости. Особенно трудно придется тебе, принцесса, ведь до сего дня тебе не приходилось сталкиваться с такими негодяями. Тебе следует вести себя с ними твердо, неуступчиво, иначе…

— Боюсь, что я не смогу, — вздрогнув, ответила Анигель. — Даже после того, что я видела здесь. Это выше моих сил…

— Забудь об этом, Ани, миленькая. — Кадия обняла сестру, прижала к груди ее голову. — Уж я позабочусь, чтобы эти звери получили то, чего они заслуживают.

Джеган настойчиво потянул сестер за рукава, они поспешили дальше. Но через полчаса оказались в глухом тупике. Туннель заканчивался стеной, сложенной из обычного кирпича.

Анигель едва не лишилась чувств от досады, однако Имму успокоила девушку. Джеган подошел вплотную к кладке, поднял руку и неожиданно вычертил указательным пальцем в воздухе странную магическую фигуру. И в следующее мгновение стена дрогнула. В середине ее наметилась щель, едва заметная в тусклом свете фонарей. Зато нос сразу уловил знакомые хмельные запахи. Девушки повеселели — теперь они знали, куда привел их подземный ход. Они поспешили вслед за Джеганом и оказались в просторном подвале, заполненном рядами бочек и огромными медными чанами с суслом, возле которых были устроены деревянные подмостки… Сколько раз они бывали здесь — в королевской пивоварне, которой заведовала тетушка Имму. Теперь здесь было пусто, тихо, но по-прежнему вкусно и опьяняюще-хлебно пахло.

Теперь их вела Имму. Они вошли в зернохранилище, где им пришлось перетаскать гору мешков, чтобы освободить подход к сбитой из горбылей двери в дальнем углу склада. Джеган подступил к ней с кочергой, петли отчаянно заскрипели… За дверью обнаружилась лестница, вырубленная в сплошной скале. Здесь было сыро, тяжелые грузные капли равномерно падали с потолка. Мокрые стены тускло поблескивали в зеленом свете, излучаемом свернувшимися в фонарях светляками.

— Эта лестница, — сказал Джеган, — ведет в самые древние подземелья крепости. Там еще ни разу не побывал ни один рувендианин. Все это: подземную тюрьму, потайные темницы с люками, вырубленные в скале цистерны для воды, дренажную систему, — построили Исчезнувшие.

Спускаясь по лестницам, шагая по гулким переходам, девушки обратили внимание на гигантские паутины, сплетенные лигнитами — безвредными для человека многоногими существами, питавшимися насекомыми. Веками неисчислимые поколения пауков сплетали эти сети. Продолжая путь по подземелью, беглецы достигли длинного коридора, который вел вниз. Паучьи сети, развешанные на верхних ярусах, не шли ни в какое сравнение с теми, что открылись им на нижних этажах, а лигниты, встретившиеся вначале, казались милыми букашками по сравнению со своими собратьями, заселившими подвалы крепости. Некоторые из этих зверюг превосходили размерами плоды дерева ладу… Джегану и Кадии пришлось обнажить оружие, чтобы прокладывать путь среди плотных, широких, как простыни, паутин. Анигель отпрянула назад, когда Имму ударом ноги сбросила одного из лигнитов, пытавшегося укусить непрошеных гостей.

Миновав скопище многоногих мохнатых насекомых, принцессы и оддлинги спустились еще ниже. В лицо им ударил запах застоявшейся воды. Они добрались до проржавевших металлических ворот, створки которых были наполовину открыты. За ними в глубине смутно вырисовывались еще одни ворота, распахнутые настежь. Беглецы ступили в широкий, с низкими сводчатыми потолками, зал. На его стенах были укреплены держатели для факелов и крючья, на которых висели связки ключей, разъеденных ржавчиной до такой степени, что стоило Кадии прикоснуться к одному из них, как тот рассыпался в прах. В центре зала располагался бассейн с черной маслянистой водой, выступившей из каменных берегов и разлившейся по полу. Оддлинги и принцессы поспешили покинуть это место и свернули в коридор — в конце его тлело сумрачное пятно. Чем ближе они подходили, тем ярче становился прямоугольник света. Еще шаг — и они выбрались на волю.

Девушки невольно замерли — перед ними открылось подобие тюремного двора. По бокам теснились и высились забранные железными решетками камеры. Там, в густых сумерках, при виде людей сразу начали разбегаться бесформенные мелкие посверкивающие твари, оставляя за собой искорки-следы.