Бегство от Бессмертия - Алекса Марина Страница 12

А потом произошло, то, что я совсем не ожидала, передо мной, как из-под земли вырос силуэт. Невысокий, плотный мужчина в джинсах и черной футболке с длинными рукавами. Хотя на улице, не смотря на чистое небо, было довольно– таки прохладно. Он застыл, как статуя, разглядывая меня желто-карими глазами. Светила луна, но я четко видела его, как при солнечном свете. Чисто выбритые щеки, полные красные губы, как будто накрашенные «ухаживающей» помадой, коротко стриженые волосы с легкой сединой. Симпатичный. Я перевела глаза на его мускулистую грудь и удивилась, как долго он удерживал замершее дыхание. Закончив осмотр, я вновь встретилась с ним глазами. Свой взгляд он так и не отводил. Наконец я не выдержала и дернула бровями, в смысле, тебе чего? Он удивился и с шумом втянул воздух, заставив меня рефлекторно сделать то же самое, после чего удивился еще больше и пропал, как будто его и не было.

– Придурок, – пробормотала я от неожиданности. И отправилась дальше. Но, пройдя несколько шагов, остановилась. Меня поразило отсутствие запаха незнакомца. В смысле он не пах человеком. Человеческий запах – это мучение. Катаясь в общественном транспорте, я каждый раз испытывала раздражение, как только люди оказывались менее чем на метр ближе ко мне. Похоже, что они не знали о существовании таких вещей, как мыло и дезодорант. Я себя успокаивала тем, что есть люди, которые пахнут приятно, но они не ездят общественным транспортом, а на своих авто. Так вот, мой случайный незнакомец не пах человеком. После него остался легкий нежный запах, приятный своей натуральностью, без косметических составляющих.

– Ну, надо же! – сказала я сама себе и отправилась дальше.

Всю ночь, прогуляв по паркам Пушкина, первым автобусом вернулась домой, как раз к моменту пробуждения Наськи. Пока ставила чайник и умывалась, она безрезультатно толкала мою кровать на ее историческое место, вместе у нас получилось лучше.

– Юлия, а я не знала, что ты боишься тараканов, – сказала мне подруга из-под кровати, выуживая тапок.

– А еще я боюсь пауков и собак, это что не нормально? – спросила я, наливая кофе, – я думаю, если бы я боялась кофейных чашек в полоску, это было бы хуже, ты не находишь?

– Не злись, – попросила подруга, – я тоже не выспалась.

Утро, новый день, новое понимание реальности. Я собрала мозги в кучу, попыталась разложить по полочкам ночное происшествие. Что это было, и как сделать, что бы этого не было. Хотя, ночная прогулка мне понравилась, и в следующую ночь я была не против ее повторить.

День прошел так себе. Последней парой был «рисунок», который закончился поздно. На улице резкий холодный ветер гнал рваные тучи, задевающие за деревья и здания. Наська поежилась:

– Вот, блин, погодка, с утра солнце, вечером мокрота с ветром. Смотри! – она толкнула меня локтем.

На скамейке у входа сидел Егор в наушниках, пристроив на коленях любимый «Бук». Подруга чихнула, потом, подойдя к скамейке, громко повторила свой чих.

– Будь здорова. – Егор поднялся, – ну, как, сдали?

Ему почти все зачеты ставились автоматом, он всегда все делал легко, красиво и вовремя. Талант. Но почему он не ушел домой раньше, сдал же рисунок еще на прошлой неделе.

Настасья закатила глаза за его спиной:

– Ну, идемте, что ли, холодно ведь.

– А тебе? – он повернулся ко мне и стал быстро стягивать куртку.

Я пожала плечами, почему-то мне, вечной мерзлячке, холодно не было. Я окинула взглядом улицу, по ней спешили прохожие, закутанные в шарфы, куртки, кое-кто натянул перчатки. На фоне утепленных граждан, наша троица выглядела достаточно необычно. Наська в свитере, джинсовой жилетке и большой мужской куртке с подвернутыми рукавами, стянутой с Егора. Егор в водолазке и большим ярким шарфом на шее, привезенным его отцом из Лондона. И я в тонкой ветровке, надетой на пеструю футболку, с открытой шеей, отмороженным выражением на лице и волосами, стоящими от ветра как у Медузы Горгоны.

– Нет, – я повернулась к Егору, который уже начал стаскивать с себя шарф, – мне не холодно. Почему-то. – Отмечая недоуменные взгляды моих спутников. Я чувствовала ветер, но он не был холодным, скорее температуры тела. Или тело было температуры ветра?

Так, – опять подумала я, – сюрпризы продолжаются.

* * *

Я обедала в главном зале за большим столом. На этом настояла Шарлотта, кроме умения одеваться, как дама высшего общества, двигаться и говорить, требовалось еще умение вести себя за столом, правильно и красиво есть. Мне кусок в горло не лез, когда надо мной стояла группа контролеров: Шарлотта, с поджатыми губами, Гийом – вроде дворецкий и мой личный повар Марчелло. Раньше он был поваром при французском дворе. А, став вампиром, умудрялся готовить вкуснейшие блюда, руководствуясь только запахом продуктов и не пробуя их на вкус.

Еда на самом деле выглядела замечательно, перепела в соусе из шампиньонов с шафраном и заморской белой крупой. Но платье сдавливало тело, руки в тесных рукавах не поднимались, перепела пытались съехать с тарелки на подол пышного платья. Я вспотела. Устав сражаться с едой, в раздражении бросила нож на стол:

– Шарлотта, это-пытка, я не могу так есть. Можно, мы с Аяксом поохотимся в лесу, где не надо рядиться, как пугало и держать спину прямо?

Марчелло улыбнулся:

– Наша девочка настоящий вампир, не любит ограничений в еде…

Шарлота укоризненно посмотрела на повара:

– Нашей девочке придется находиться среди людей, она должна действовать, как человек.

– А, по-моему, ей место среди простолюдинов, которым не нужны приборы и которые едят, как свиньи – подал голос, появившийся сын Шарлотты, и, глянув на меня, презрительно обозвал:

– Оборванка!

– Альберт! – в голосе его матери послышались угрожающие нотки, – радуйся, что тебя не слышит Гаюс.

Мой братец презрительно фыркнул и склонился над моей тарелкой:

– Фу, какая гадость, и как это люди могут есть? Нет ни чего лучше КРОВИ! – он сделал страшные глаза и наклонился ко мне.

Хоть я и не была вампиром, но реакцией обладала отменной. Момент, и тарелка с перепелами и соусом влетела в физиономию Альберта.

Вампиры тоже обладали хорошей реакцией, момент, и Гийом с Шарлоттой повисли на руках разъяренно шипящего вампира, а я сидела на закорках Марчелло на другом конце зала.

Вдруг послышался голос Гаюса, и он появился среди нас:

– Что случилось? – и Альберту:

– Почему ты в таком виде?

Сын Шарлотты, стряхивая с себя соус, прошипел мне:

– Я убью тебя!

Все посмотрели на меня, Шарлотта с опаской, Альберт со злостью, Гийом с надеждой, он ненавидел этого молодого садиста, Марчелло с интересом.

Я сделала круглые глаза:

– Гаюс, Альберт запнулся и упал в мой обед, – и, воспользовавшись моментом, попросила: