Роб Хантер – рождение легенды - Сергей Жоголь Страница 12

* * *

Машины неслись одна за другой нескончаемым мощным потоком. Солнце припекало, и раскрасневшиеся пешеходы, вытирая вспотевшие лбы, ворчали, охали, проклиная жару, «пылищу» и выхлопные газы. Огромный «Порш» промчался мимо, подняв облако пыли. Юрка поморщился. Прикрывая ладонью лицо, он посмотрел на часы. До прихода гостей оставалось не больше часа, а он всё ещё тут, в двух кварталах от дома, стоит с набитыми пакетами и ждёт, когда загорится «зелёный».

– Ну и духота. Угораздило же меня родиться в июле.

Мать не умолкала с самого утра, но не для того, чтобы поднять настроение сыну, а скорее так, по привычке. Она решила пригласить на праздник свою сестру тётю Люсю с её тщедушным муженьком дядей Гришей и Александру Сергеевну – Юркину крёстную. Услыхав такую новость, Юрка хотел возмутиться:

«Можно подумать, это не мой день рождения, а её».

Но болтливая родительница не давала вставить и слова.

– Не вдвоём же праздновать, раз уж все твои дружки поразъехались? Вот список того, что купить. Давай в магазин, а я начну готовиться.

Юрка скорчил гримасу, его мать никогда не отличалась тонким чутьём. Можно подумать, это он виноват, что Саньку и Гогу – его лучших друзей на прошлой неделе проводили в армию. Но следующая фраза матери и вовсе испортила настроение.

– Или ты Маринку свою пригласить собирался?

Это был удар ниже пояса.

– Зови тётю Люсю и крёстную, мне всё равно, – прошипел Юрка сквозь зубы и направился в свою комнату.

– Вот и я говорю, крёстная, кстати, не была у нас уже несколько месяцев.

Мать, не заметив, что задела парня за живое, продолжила свой монолог. Видимо то, что её никто не слушает, не особенно волновало словоохотливую женщину. Юрка, обхватив голову руками, плюхнулся на диван. Идти никуда не хотелось. Ему вспомнилась сцена расставания.

Три дня назад Марина, узнав, что Юрка провалил вступительный экзамен и может загреметь в армию, заявила, что им лучше расстаться.

– Вот ещё, ты там будешь прохлаждаться, а я что же, от тоски должна сохнуть?

– Знала бы, как в армии «прохлаждаются», – буркнул Юрка.

Они встречались восемь месяцев, и он догадывался, что когда-нибудь это случится. Зная ветреный нрав Маринки, нужно было быть готовым ко всему. Но как он себя ни настраивал, разрыв с «любимой» дался нелегко. На душе и так скребли кошки, а тут ещё этот злосчастный день рождения.

Стоя на оживлённом перекрёстке, он думал лишь об одном:

«Скорее бы пришла повестка, а там будь, что будет».

Под скрип тормозов загорелся «зелёный», ревущая колонна остановилась, и, шагнув на проезжую часть, Юрка увидел её.

* * *

Как они очутились на берегу, он так и не понял. Да и было ли это важно? Важно было лишь то, что они здесь и сейчас, и то, что она рядом. Девушку звали Аюн. Когда Юрка спросил:

– Что за странное имя?

Та ответила:

– Оно очень древнее.

Волны белыми барашками набегали на берег, разбивались о камни и отступали. Солнце исчезло за горизонтом, но его лучи всё ещё освещали небо, окрашивая его в ярко-рыжий цвет. Чайки кружили в вышине, что-то кричали на своё птичьем языке, и этот крик тонул в величественном рокоте прибоя. До этого он никогда и никому о себе особо не рассказывал, а сегодня выложил Аюн всё начистоту. О том, как не поступил в институт, как расстался с Мариной, даже о маминых планах на его день рождения. Его новая подруга грустно улыбалась, кивала и нежно поглаживала парню волосы. От этих прикосновений по телу бегали мурашки. Юрка смотрел на девушку и не мог оторвать глаз. Длинные светлые волосы плавно спадали на плечи, глаза светились в пламени заката так, что Юрка не мог разобрать, какого же они цвета? Синие, зелёные или бирюзовые.