Рождение волшебницы. Книга 3. Потоп - Валентин Маслюков Страница 12

— Может хватит? — сказала она с некоторым удивлением. — Много не будет?

Ни к чему не обязывающий вопрос остался без отклика. Камень тянул неудержимо и стоило чуть расплющить веки, как ослепляла жгучая резь. Раздался щелчок, похожий на смачный поцелуй, тянущая сила сразу уменьшилась, и сияние как будто ослабло. Золотинка разглядела, что сверкающий, словно капля солнца, камень, оттянув цепь, сомкнулся с железным наличником замка. Прилип.

Железо в месте соприкосновения быстро краснело. Жар распространялся, и все железные части замка засветились вишневым цветом, который ближе к камню волнами переходил в малиновый и в белое сияние. Руку пекло, но Золотинка не выпускала подвеску, опасаясь за Сорокон. Под раскаленным наличником уже задымились доски, занялись язычки пламени.

— Хватит! — испуганно крикнула Золотинка. — Свету убавить!

Камень и в самом деле как будто притух, но с железом не расцепился. Ничего больше не оставалось, как рвануть цепь на себя, и Золотинка выдрала все, что было замком, из двери напрочь! Горящая тяжесть оборвалась вниз вместе с цепью, вокруг зияющей дыры дымилось обугленное дерево; железо съежилось и потекло, обращаясь раскаленным комом, который начинал вращаться прямо под изумрудом. Стоило сильно тряхнуть подвеску, как тяжесть оборвалась и звучно шлепнула на пол, обдавая искрами; заверещали подпаленные крысы. Похожий на кубарь ком продолжал вращаться и покатился по полу, рассыпая огонь, с силой врезался в гущу помертвелых крыс — они взвились, как взбитая ударом грязь. Навстречу кому под стеной и в углу засветились погнутые железяки, верно, гвозди. Ком слизнул гвоздь, потом другой, вмиг был проглочен третий, раскаленный кубарь завращался еще живее, как подстегнутый, вихрем ударился в стену и прянул вспять. Золотинка поспешно отступила, повсюду натыкаясь на беспомощных, расслабленных крыс. А огненный ком уже нашел выход: выкатился в коридор. Золотинка устремилась следом; позади тлела и дымилась дверь.

Не отставая от ожившего огня, Золотинка отметила, что натворивший бед изумруд, словно успокоившись, сияет ровным умеренным светом. Впереди, озаряя узкий проход, быстро катился раскаленный железный колоб.

— Эй, остановись! — крикнула Золотинка, предчувствуя худое. — Как тебя там, эй!

Верно, нужно было читать «Дополнения», чтобы знать как его. «Дополнения», хотя бы в самом кратком изводе!

— Эй, колобок, стой, тебе говорят! — волновалась Золотинка. — Тоже мне путешественник нашелся! Стой, а то плохо будет!

Огненный колобок придержал бег по собственному усмотрению, нисколько не тронутый ни угрозами, ни насмешками. Если и был это колобок, то уж больно резвый, с откровенно хищными повадками. Приостановившись возле двери с большим висячим замком, он напружился и в прыжке звучно чмокнул замок, проглотив его взасос. Железо мигом засветилось; прежде, чем успели разгореться доски, колобок слизнул и содрал с двери все, что только было железного, включая отдельные гвозди. Дверь, оставшись без петель, обвалилась, а заметно отяжелевший колобок плюхнулся на пол, вздымая искры. И, недолго поколебавшись, живо двинул в кладовую по косо запавшему щиту двери. Внутренность подвала полыхнула заревом. Дым валил, растекался под потолком и щипал глаза; Золотинка закашляла. Войти она не решилась, но ком скоро выкатился вон, сильно поддавши обгорелую дверь снизу.

— Ах ты, тварь негодная! — выходила из себя Золотинка, порядочно уже напуганная. — Ты что же это себе позволяешь?!

Она пыталась смеяться, но и смех не спасал от страха: колобок, порождение неосторожности, обнаруживал вздорный нрав. Золотинка терялась, не зная, как к нему подступиться, и подобрала порядочный обломок камня. Медлить не приходилось, нужно было остановить чудище любым способом. Прикрывши глаза рукой, она швырнула камень, едва только настигла удирающий колобок. Хлюпкий шлепок и шипящий взрыв — огненные брызги обдали Золотинку, обжигая подол. Некоторое время она ничего не видела и не слышала, а когда приоткрыла веки, обнаружила, что проход окутан огненным паром и колобков стало два. Тот, что побольше быстро катился прочь, а меньший ошалелым вихрем колотился в стену.

Вместо камня Золотинка подхватила доску и без промедления огрела малыша — с коротким посвистом он распался на десяток крошечных. Огненная мелюзга, следуя известным повадкам, всякой шушеры, кинулась врассыпную. Первого же, кто подвернулся, Золотинка затоптала, на полу остался размолотый черный след. Два колобка, столкнувшись, слились в один, но Золотинка его раздавила, она торопилась никого не упустить. Последний крошечный вихрь пустился вдогонку за большим комом и успел добежать до перекрестка, где Золотинка его настигла.

Проку от этой победы было немного, Золотинка видела, что опоздала: в каменных ходах подземелья клубилась удушливая гарь. Находя путь по отсветам, Золотинка оказалась в пылающем коридоре, где горели две двери, а колоба уже не было. Он исчез, укатился неизвестно куда, и жутко было представить в какое чудовище превратился, безнаказанно заглотав столько железа.

Произошло нечто непоправимое. Размеры беды трудно было еще уразуметь, но уже теперь тревожила мысль, что не так-то просто будет скрыть и оправдать бесчинства Сорокона. Это когда… если только Золотинка выберется из ловушки, из угарного печного дымохода, где все труднее было дышать.

Она терялась в путанице подземелий и, даже обнаружив собственные знаки, оставленные размазанной копотью факела, не могли в них разобраться. Надо было, наверное, определить тягу — ток горячего воздуха найдет выход, а заодно, может быть, выведет и Золотинку — но тяги не ощущалось, исполинская печь не разгорелась в полную силу. Не хватало, должно быть, горючего — голые выработки редко-редко перемежались ведущей неизвестно куда дверью. Неизвестно где и горело: мутные клубы дыма, слабо перемешиваясь, висели тусклой, плохо расползающейся пеленой. От удушья стучало сердце.

Проклиная себя за беспечность, Золотинка двинулась наугад, несколько раз повернула, посветив Сороконом, и по мелким приметам узнала коридор, в котором очутилась, — здесь она уже как будто была. Не умея разобраться в расположении ходов, Золотинка сделала круг. А дышать уже было нечем.

И пока она колебалась, все больше пугаясь, послышался нарастающий свист, стена на изгибе коридора осветилась, полыхнуло зарево и выскочил безобразно раздувшийся, пышущий жаром ком, распухшее до размеров бычьей головы чудовище. Золотинка прянула в первый попавшийся ход — колоб свернул туда же. Она пустилась бежать на слабеющих, замлевших ногах и уткнулась в тупик. С шипением вскидывая искры, катился за ней колоб; несмотря на огромную тяжесть — вес раскаленной чушки можно было себе представить! — он резво подскакивал.

Отвесная тень на стене коридора вывела Золотинку из растерянности, это было углубление в камне, неясного назначения выемка. Места хватало, чтобы встать, Золотинка вжалась спиной, готовая прыгнуть, если колоб выкажет намерение на нее напасть… С гулким посвистом он пронесся мимо и прежде, чем можно было бы проговорить Род Вседержитель! сокрушительно долбанул тупик. Грохот, блистательный сполох ослепили и оглушили разом. Едва опомнившись, Золотинка увидела, что колобки — добрый десяток — сыплются назад, на ходу сливаясь между собой. Они живо соединились в целое и большой колоб ринулся на преграду, разгоняясь для нового удара. Золотинка зажмурилась — грохот и вспышка!