Тропою волка - Ирина Сербжинская Страница 12

— Тильвус, — осторожно проговорил он, — я считал, что эти сведения держатся в секрете. Как они стали известны тебе?

— Встречался кое с кем из Белого Дворца, — туманно ответил Тильвус (у него были обширные знакомства в самых различных слоях общества). — Не могу сказать, что весь Дворец, говорит об этом. Но кому нужно — те знают. — Он понизил голос: — Сульг, человек сказал, что утечка сведений идет от кого-то из ваших. Я бы на твоем месте позаботился об этом.

Он взял в руки кружку, бросил взгляд на ее содержимое и покачал головой:

— Да... может быть, в следующий раз я принесу новости получше.

За дверью было темно, хоть глаз выколи. Рядом ворочалось и вздыхало невидимое в ночи море. Иногда порыв ветра приносил свежий запах воды.

Какой-то человек, пробираясь за спиной Тильвуса, довольно сильно толкнул его, и пиво выплеснулось на потрепанный серый плащ странника. Тильвус осторожно поставил кружку на стол, и тут же проходивший мимо скамьи парень задел его плечом.

Сульг вздохнул.

— Ты этого дожидался, да? — поинтересовался он. — Не так ли? Этого? Почему каждый раз, когда мы встречаемся в подобном месте, к тебе обязательно кто-нибудь цепляется и пытается самоутвердиться за твой счет?

Тильвус обернулся, оглядев задевшего его человека. Он был очень молод, невысок и круглолиц, а темные волосы его стягивал кожаный шнурок. В карих глазах светился азарт.

— Что? — спросил он довольно агрессивно.

— Ничего, — пожал плечами Тильвус.

Сульг усмехнулся, наблюдая за происходящим.

— А мне казалось, ты сказал что-то! — напористо сказал парень.

Ты ошибся, юный уроженец Рунона, — миролюбиво ответил Тильвус и повернулся к своему собеседнику.

— Ты прав: всегда одно и то же, — вполголоса произнес маг. — Молодость вообще склонна к жестокости. Но сегодня — как нельзя кстати, а? Надо тебе встряхнуться.

— Даже не вздумай, — так же тихо ответил Сульг. — Если они хотят поразвлечься, пусть намнут бока друг другу. Допивай свое пиво и пойдем отсюда.

Парень обошел стол и встал так, чтобы видеть лицо Тильвуса.

— Откуда ты знаешь, что я — из Рунона? — требовательно спросил он.

— По вышивке на твоей рубахе. Синий и черный — цвета Рунона.

Задиристый рунонец на мгновение смешался и быстро глянул в сторону, Сульг проследил взгляд: четверо его друзьей наблюдали за своим приятелем, дожидаясь момента, когда можно будет включиться в свару. Они не скрывали своего нетерпения и не опасались неожиданности. Один из намеченных для развлечения был не так уж молод; он казался крепким и выносливым на вид, но был всего лишь стариком. Второй, чье лицо наполовину скрывал капюшон, судя по всему, был моложе, но не мог похвалиться ни шириной плеч, ни крепким телосложением. В свою очередь Сульг тоже незаметно разглядывал компанию, почти не слушая разговора Тильвуса с рунонцем. Он обратил внимание, что у двоих из них глаза казались почти черными от расширившихся зрачков, и утвердился в своих подозрениях. С берегов Пряного ветра в Доршату привозили не только драгоценные шелка и пряности, но и бёттель — прессованные листья горного кустарника. Заваренные в кипятке листья придавали человеку необыкновенную бодрость и работоспособность, но через какое-то время душевный подъем сменялся агрессией и болезненной подозрительностью.

— Проснись, приятель! — хлопнул его по руке Тильвус, отрывая от раздумий. — Нам только что предложили покинуть стены этого гостеприимного заведения и выйти на улицу.

Сульг покачал головой: сколько лет прошло со дня их последней встречи, но Тильвус и не думал изменять своим привычкам.

— Да, нам пора, — сказал он, обратившись к парню. — Простите, если мой друг вас обидел. Он человек простой... пастух... вы должны понимать: общаясь с овцами, не получишь хороших манер.

— Что?! — недоверчиво переспросил Тильвус, уставившись на норлока. — С овцами?!

— Поднимайся, друг мой пастух, — твердо сказал тот. — Нам пора!

Рунонец почувствовал себя сбитым с толку, но тут же упрямо тряхнул головой.

— За такие слова в Доршате принято отвечать, — сердито заявил он.

— За какие слова?! Ты опять что-то ляпнул? — недовольно осведомился Сульг у Тильвуса. — Пора бы уже научиться держать язык за зубами!

— Давненько я тут не бывал. — Тильвус задумчиво поскреб в бороде. — Отстал от местных обычаев. Оказывается, многое здесь переменилось.

Сульг кивнул, сдерживая смех: сердиться на него было невозможно.

Трое друзей рунонца, не торопясь, поднялись и направились к их столу. Один остался сидеть за столом, сложив руки на груди, внимательно наблюдая за развитием событий.

— Никаких драк в моем заведении! — заорал из-за стойки Марк, выкатывая единственный глаз. Трактирщик, как человек опытный, мгновенно определил, во что выльется продолжение разговора. — Никаких драк, понятно? Хватит того, что какие-то придурки вроде вас на прошлой неделе разнесли в щепки два стола и выбили дверь! Откуда у меня столько денег ремонтировать все это снова! Хотите начистить морды друг другу — выметайтесь на улицу!

Тильвус пожал плечами.

— Ладно. Мы все равно собирались уходить.

— А как же амулет на честность? — невинно напомнил норлок.

— В другой раз, — сквозь зубы пробормотал Тильвус, поднимаясь из-за стола. — Сейчас я занят, не видишь? Кстати, ты тоже приглашен, так что шевелись!

— Двое из них напились бёттеля, — шепнул ему Сульг, направляясь к выходу. — Не цепляйся к ним: они очень агрессивны в таком состоянии, почти не чувствуют боли и плохо соображают. И, Тильвус, — предупредил он, натягивая перчатки, — повторю вслед за этим кабатчиком: на этот раз — никаких драк!

Несколько человек потянулись было к выходу, предвкушая зрелище, но в это время в «Пьяную русалку» вошли новые посетители. Двое мужчин несли пестро раскрашенный короб кукольников, а у женщины в руках была завернутая в мягкую тряпку лютня: странствующие актеры намеревались заработать себе на ужин. Посетители «Русалки» тут же забыли о стычке и встретили кукольников радостными возгласами.

Во дворе Сульг с наслаждением вдохнул свежий морской ветер, огляделся и сбросил капюшон. Два факела, вбитые в землю, указывали посетителям дорогу к «Русалке», но почти не рассеивали темноту, и он не опасался, что кто-то случайно может опознать его. Норлок сделал было шаг в сторону, подальше от света факелов, но чья-то крепкая рука тотчас же ухватила его за полу плаща.

— Эй, ты куда? — Голос прозвучал угрожающе. Он принадлежал крупному молодому мужчине, не одурманенному бёттелем, горцу, судя по выговору. — Вздумаешь убежать — твоему старикану не поздоровится! — обратился горец к Сульгу.

— Старикану? — оскорбился Тильвус. Стоявший возле факелов рунонец презрительно фыркнул. Захрустела галька: от «Русалки» к ним направлялись еще двое.