Возвращение богов - Андрей Ливадный Страница 12

Антон застыл, наблюдая за ним.

Шорох приближался. Он доносился с противоположного склона ближайшего пригорка, торчащего из мутной стоячей воды болота в нескольких десятках метров от берега.

Пух, по-прежнему припадая к земле, прополз несколько метров на брюхе, беззвучно вошел в воду и внезапно прыгнул, взвившись в воздух на несколько метров.

Из-за росшего на бугре папоротника Антон не мог разглядеть того, кто привлек внимание его спутника. Рыжая молния с треском врубилась в самую гущу разлапистых, мясистых листьев, откуда тотчас раздалось шипение, короткий вопль кота и звуки отчаянной борьбы.

Антон застыл на берегу, не зная, что ему делать — оставаться на месте или же броситься в болото, где, судя по звукам, кипела нешуточная схватка.

Пока он колебался, все уже было кончено. Из развороченных зарослей показалась измазанная болотной грязью голова Пуха, сжимавшего в пасти растерзанную змею.

Антон невольно покачал головой, удивляясь силе и бесстрашию своего спутника. Туловище змеи все ползло и ползло, и Пух прошествовал не меньше пяти метров, прежде чем из зарослей показался ее хвост. Горло земноводной твари было растерзано, и голова болталась на тонкой полоске чешуйчатой кожи.

Дойдя до берега, он бросил добычу у ног Антона и устало повалился рядом, искоса поглядывая на человека.

С небес понемногу начинали срываться первые крупные капли дождя.

* * *

Небольшой костер шипел и плевался, с трудом пожирая мокрые ветки, но, несмотря на проливной дождь, на ограниченном пятачке под развесистой кроной дерева-зонтика было сухо и уютно.

Антон сидел, прислонясь спиной к шершавому стволу дерева, и курил, глядя в огонь. У его ног растянулся сытый и довольный Пух. Огонь отражался в его огромных глазах, словно в них самих плясали дьявольские язычки пламени.

Наступал вечер.

Несмотря на кажущуюся идиллию, на душе Антона было тяжело, и в его голове ворочались невеселые мысли.

Он не был готов к той роли, что навязывала ему судьба. Прожить остаток жизни на этой планете, пестуя племя первобытных котов, куда, как понял Антон, тянул его Пух, было попросту выше его сил. Но что он мог противопоставить судьбе?

Быть может, это был его единственный шанс остаться в живых, не сгореть на проклятой войне, ведь он отдал достаточно крови на алтарь независимости своей родины и был вправе со спокойной совестью дышать чистым воздухом этой планеты…

Антон судорожно сглотнул, выкинул окурок и закрыл глаза.

Перед мысленным взором мгновенно возникла ходовая рубка пикирующего истребителя, в уши ударил высокочастотный вой надсаженных двигателей, запах перегретой изоляции смешался в его памяти со звоном падающих на дно соседнего отсека стреляных гильз, и перекошенное лицо Володи Сенельшина с аккуратной дырочкой во лбу вновь уставилось на него остекленевшим взглядом…

Он вздрогнул, открыв глаза, но цепкое видение все еще стояло перед ним, делая враждебными пляшущие язычки костра и наполняя дождливый вечерний сумрак смутными, вырванными из прошлого призраками.

Нет… Этой крови никогда не будет в достатке. И он не сможет играть роль довольного и сытого божка, зная, что на орбитах родной планеты умирают в тесных кабинах боевых машин такие же, как он, молодые ребята… Он был нужен там…

…Прервав его мысли, из глубин котловины внезапно донесся отдаленный, приглушенный дождем и расстоянием вой.

Пух, сомлевший возле костра после сытного ужина, подскочил, словно в его теле внезапно разжалась пружина. Несколько секунд он метался на сухом пятачке, потом внезапно прыгнул в стену дождя, мгновенно растворившись во мраке, но тут же вернулся.

Вой повторился. Потом еще раз. И еще.

Пух стоял как вкопанный, умоляюще глядя на удивленного Антона. С его шерсти крупными каплями скатывалась дождевая вода.

Антону не нужно было обладать особой прозорливостью, чтобы понять, что означает этот безумный, умоляющий взгляд. Там, откуда доносился протяжный вой, было его племя, и там случилась какая-то беда.

Ни слова не говоря, он встал, быстро собрал разложенные вокруг костра вещи, закинул за спину пластиковый кофр, затушил огонь и повернулся к застывшему в молчаливом, тревожном ожидании коту.

Лейтенант Вербицкий всегда отдавал долги, а не помочь этому удивительному существу он попросту не мог.

— Веди, — проговорил он.

Пух развернулся и шагнул в дождь.

* * *

Они бежали всю ночь, и к утру обоих уже качало от усталости.

— Погоди… — прохрипел Антон, тяжело привалившись к шершавому, мокрому стволу дерева. — Дай отдышаться…

Пух, уже отбежавший на приличное расстояние, вернулся и покорно лег у его ног. Его великолепная шерсть слиплась и висела спутанными, мокрыми сосульками. Тело огромного кота сотрясала крупная дрожь.

Антон, превозмогая вернувшийся озноб, достал пищевую таблетку из неприкосновенного запаса и заставил себя проглотить безвкусный, но питательный шарик. Ему очень хотелось пить, но вода во фляге закончилась, а очищать болотную жижу при помощи химических фильтров не было времени.

В первые часы этого безумного ночного марш-броска до них периодически доносился отдаленный вой, потом он смолк, и это сильно беспокоило Антона. По его расчетам, они отмахали километров пятнадцать и вскоре должны были выйти к тому месту, где накануне он видел поваленные деревья.

Пух поднял глаза и тоскливо посмотрел на человека. За эту ночь между ними установилось молчаливое, основанное на интуиции, взглядах и жестах взаимопонимание. Путь по ночному лесу, под проливным дождем был труден и опасен. Антон дважды проваливался в болото, не заметив впотьмах окна стоячей воды, и оба раза ему на помощь приходил Пух. Потом, уже далеко за полночь, кот сильно поранил лапу, загнав в нее двухсантиметровый шип, и Антону пришлось при свете карманного фонарика делать маленькую хирургическую операцию по удалению зазубренной занозы…

Так, помогая друг другу, они бежали всю ночь.

Антон посмотрел на мокрого, трясущегося кота и разогнулся, оторвавшись от ствола дерева.

— Идем.

Пух молча вскочил и с готовностью затрусил вперед. Он мог передвигаться гораздо быстрее человека и проще переносил все перипетии их ночного путешествия.

Дождь прекратился уже далеко за полночь, к утру небо прояснилось, в ложбинках над болотцами поплыли первые клочья утреннего тумана, а в светлеющем небе проглянули бледные звезды.

Антон не задавался вопросом, почему он очертя голову следует за Пухом. Ему не нужно было ничего решать — далекий вой сразу же резанул по нервам лейтенанта предчувствием большой и непоправимой беды.

По мере того как где-то за горами, далеко за краем котловины вставало солнце, здесь, внизу, сгущался туман. Несмотря на то что большую часть пути они проделали в кромешной тьме, Антон заметил, что все это время они двигались вдоль края болота, лишь изредка углубляясь в него, когда не оставалось иного выбора. Пух отлично знал и чувствовал направление.