Убийца Гора - Джон Норман Страница 12

— Пусть со мной скрестит меч тот, кто лучше всех владеет этим оружием, и я разделаюсь с ним, — сказал я.

Крупное лицо Кернуса оставалось бесстрастным, а сам он продолжал неподвижно сидеть в кресле, установленном на каменном постаменте в фут высотой и не менее шести футов в длину и ширину. В нижней части постамента виднелись вделанные в него восемь колец для приковывания рабов.

На нем была тонкой вязки черная накидка из шерсти одомашненного двуногого хурта, чье поголовье сильно увеличилось в окрестностях многих северных городов. Разводимые на обширных фермах под присмотром рабов, хурты легко приручались и четыре раза в год при стрижке давали обильный урожай шерсти. Насколько я слышал, Кернусу принадлежала значительная доля в прибыли, получаемой с нескольких ближайших к городу хуртских ферм. Наверное, именно поэтому его черную накидку украшали проходящие по низу две голубые и одна желтая полосы.

Когда я заговорил, по рядам охранников пробежало легкое волнение. Некоторые из них стиснули рукояти своих мечей.

— Лучше всех в доме Кернуса мечом владею я сам, — ответил хозяин.

Комната, в которой мы находились, представляла собой, по-видимому, центральный зал дома. Она была довольно большой: добрых семидесяти квадратных футов, а в высоту никак не меньше пятидесяти. На стене, слева от меня, так же как и на постаменте, виднелись кольца для приковывания рабов, а выше над ними — пустые крепления для факелов. Комната была освещена, правда довольно скудно, солнечными лучами, с трудом проникающими сквозь узкие, расположенные под самым потолком зарешеченные окна, скорее походившие на крепостные бойницы. Да и сама комната во многом напоминала тюремное помещение, каким она по сути и являлась, представляя собой часть наиболее крупного в Аре работоргового дома. На шее Кернуса тускло поблескивала массивная золотая цепь с медальоном, на котором был изображен герб дома — тарн со скованными кандалами ногами. Такой же вышитый золотом герб украшал висящий на стене позади постамента громадный дорогой ковер.

— Я пришел, чтобы предложить свой меч дому Кернуса, — сказал я.

— Мы ожидали вашего прихода, — ответил Кернус.

Я постарался не выдать своего удивления.

— Насколько мне известно, — сказал Кернус, — Портус тщетно пытался нанять вас.

— Совершенно верно.

— Иначе, — усмехнулся Кернус, — вы не пришли бы сюда, поскольку за нашим домом никакой вины не значится.

Это был намек на носимый мной на лбу символ смерти.

Большую часть предыдущей ночи я провел за игрой на постоялом дворе, стерев с лица черную отметину, но наутро, проснувшись, я снова изобразил её на лбу и, наскоро перекусив куском холодного жареного боска, отправился в дом Кернуса.

День только начинался, но рабовладелец был уже на ногах, и меня проводили к нему без лишних проволочек. По правую руку от хозяина дома расположился писец — сутулый, мрачного вида человек с настороженным взглядом глубоко посаженных глаз. На коленях у него лежала толстая кипа прошитых листов бумаги. Это был Капрус из Ара — старший учетчик дома Кернуса. Тот самый, который занимался оформлением документов на покупку Веллы и заносил данные, получаемые от медиков, тщательным образом обследующих каждую вновь приобретенную рабыню, в особый регистрационный лист, предназначенный для отправки в Административный Цилиндр, на котором внизу в качестве подписи значился снятый у Веллы отпечаток пальца.

Процедура приобретения рабыни закончилась только после того, как девушку уже в надетом на неё ошейнике медики проверили на физическую выносливость, психические реакции, заставляя делать многочисленные приседания и доставать пальцем кончик носа, осмотрели её на предмет заболеваний и снова передали её Капрусу, который выдал ей два комплекта предназначающегося для рабынь одеяния и ввел её в курс её новых обязанностей. Таким образом, внедрение Веллы в дом Кернуса оказалось несложным, хотя я продолжал беспокоиться за её безопасность. Это была рискованная затея. Поговаривали, что Капрус состоит в дружеских отношениях с самими Царствующими Жрецами.