Плач соловья - Саймон Грин Страница 12

Я собрался было идти, но Ян окликнул меня:

— Она славный ребенок, но не жди от нее слишком многого, хорошо? Она сама не своя. Я не знаю, что с ней случилось.

Я нашел гримерку Россиньоль без труда. Два безукоризненно одетых джентльмена у дверей мало походили на обычных телохранителей. Кавендиши явно не жалели денег на службу безопасности. Эти телохранители щеголяли в костюмах от Армани, и у каждого над левой бровью красовалась татуировка — иероглиф, свидетельствующий о принадлежности к клану Свирепого Дракона. Маги, знатоки боевых искусств и гроссмейстеры убийства. Такие обычно охраняют императоров и мессий, ждущих своего часа. Человек благоразумный на моем месте живо развернулся бы и моментально исчез, но я не замедлил шага. Если я позволю запугивать себя кому бы то ни было, я не сдвинусь с места ни в одном деле. Я остановился прямо перед ними и обворожительно улыбнулся:

— Привет! Я — Джон Тейлор. От души надеюсь, что между нами не будет никаких недоразумений.

— Мы знаем, кто ты такой, — сказал тот, что слева.

— Частный детектив, мошенник, сноб и хвастун, — сказал тот, что справа.

— Говорят, что ты король в изгнании.

— Другие говорят, что ты очень плохой маг, зато хороший обманщик.

— Мы — боевые маги, мистические воины.

— Ты — обыкновенный человечишка, одни пустые разговоры и дешевые фокусы.

Я стоял перед ними, все еще дружелюбно улыбаясь.

Тот, что слева, посмотрел на того, что справа:

— По-моему, у нас обеденный перерыв.

Тот, что справа, посмотрел на меня:

— Полчаса хватит?

— Сорок пять минут, — сказал я, чтобы показать характер.

Боевые маги отвесили мне по церемонному полупоклону и неторопливо удалились. На самом деле у магов были реальные шансы со мной справиться, но они этого никогда не узнают. Я и в самом деле ловко блефую, хотя большинство народа на Темной Стороне не так легковерно. Я постучал, не получил никакого ответа, открыл дверь и вошел.

Россиньоль сидела на стуле и изучала свое тихое и печальное отражение в зеркале на столике. Ко мне она не повернулась. Я закрыл дверь и прислонился к ней спиной, присматриваясь. Тоненькая девчонка пяти футов росту, белая футболка, потертые джинсы.

Бледное лицо с острыми чертами, обрамленное длинными и черными как смоль прямыми волосами, казалось почти призрачным в беспощадном свете гримировальных ламп. Высокие скулы, длинный нос, бледно-розовые губы, никакой косметики. Если она о чем-то и думала, лицо этих мыслей никак не выдавало. Руки безмятежно лежали на коленях, будто она забыла о них. Я назвал ее по имени, и она не спеша повернулась. Пока я не встретился с ней взглядом, я подозревал, что ее кормят какой-нибудь дрянью, чтобы сделать спокойнее и сговорчивее. Глаза у нее были большие и темные, почти черные, полные огня и страсти. Она чуть заметно улыбнулась мне своими бледными губами.

— Ко мне не часто заглядывают гости. Это меня устраивает. Как вам удалось пройти мимо сторожевых псов у двери?

— Я Джон Тейлор.

— Да, это многое объясняет. Вы, пожалуй, единственный на Темной Стороне человек, чья репутация еще хуже, чем моя.

По-английски она говорила безупречно, легчайший французский акцент лишь делал ее речь неотразимо обаятельной.

— Чем же могла бедная маленькая певичка вроде меня заинтересовать пользующегося столь дурной славой Джона Тейлора?

— Меня наняли. Моя задача — убедиться, что с тобой все в порядке, что никто не нарушает твоих прав и ничто не ущемляет твоих интересов.

— Как славно. А кто вас нанял? Думаю, не Кавендиши.

Я улыбнулся в ответ:

— Мой клиент предпочитает оставаться неизвестным.

— И моего мнения никто не спрашивает?

— Боюсь, что так.

— Но ведь это моя жизнь мистер Тейлор.

— Пожалуйста, называй меня Джоном.

— Как угодно. Можете называть меня Росс. Вы не отвечаете на мой вопрос, Джон. Почему вы решили, что я нуждаюсь в вашей помощи? Мне здесь хорошо, я в полной безопасности, уверяю вас.

— Зачем же тогда эти крутые парни за дверью?

Россиньоль надула губки:

— Они держат на расстоянии поклонников. Слишком пылких и тех, которые норовят прорваться сюда. Ах, мои поклонники! От них некуда деваться. А мне нужно время побыть наедине с собой.

— А как же друзья, семья?

— Мне не о чем с ними говорить. — Росс скрестила руки на груди и взглянула сердито. — Где они были, когда я в них нуждалась? Годами они не желали меня знать, не отвечали на письма и просьбы о помощи — совсем небольшой помощи, пока я сама не встала на ноги. Но когда пришла первая слава и запахло деньгами, родня и так называемые друзья налетели как мухи на мед. Им нужна работа, им нужна халява, им нужен кусочек славы для себя. Шли бы они все в задницу. Я выучилась не доверять никому, кроме себя.

— Даже Яну?

Впервые с начала разговора она улыбнулась во весь рот.

— Ян, он такой милый. Он верил в меня, даже когда было совсем плохо, даже когда переставала верить я сама. Для него я всегда найду место рядом со мной, пока ему это нужно. Но что это будет за место, решать мне. — Она пожала плечами. — Даже самые близкие друзья не могут карабкаться вверх по лестнице одинаково быстро. Кто-то непременно отстанет.

Я решил переменить тему:

— Ты живешь прямо тут, в клубе?

— Да.

Она отвернулась и вновь принялась разглядывать себя в зеркале. Она что-то искала там, но я не понимал, что именно. Наверное, она и сама не знала.

— Здесь я чувствую себя в безопасности, — помолчав, проговорила она. — Под защитой. Иногда мне кажется, что каждый человек в этом мире хочет откусить от меня кусок, а меня на всех не хватит. Звездой быть нелегко, Джон. Можно брать уроки музыки, хореографии и актерского мастерства, но нигде не учат быть звездой. Что делать, когда приходит успех, когда в одно прекрасное утро ты проснулась знаменитой. Каждому от тебя что-нибудь нужно… Я ни на кого не могу положиться, кроме моих агентов мистера и миссис Кавендиш. Их интересуют лишь деньги… Но это я могу пережить.

— Последнее время ходят разные слухи, — осторожно сказал я. — Таинственные, необъяснимые самоубийства..

Россиньоль грустно улыбнулась:

— Кому как не вам, Джон, знать, чего стоят подобные сплетни. Это реклама, вышедшая из-под контроля. Зато мое имя теперь у всех на устах. Каждый утверждает, что историю ему рассказал лучший друг, узнавший ее от своего друга, но никто еще не назвал имена жертв. Темная Сторона обожает сплетничать и предпочитает дурные новости. А я просто люблю петь… Если вы принимаете всерьез эту историю, поговорите с Кавендишами. Они наверняка смогут вас успокоить. А теперь прошу меня простить: скоро представление и мне надо привести себя в порядок.