Военачальник - Евгений Щепетнов Страница 12

Влад с разгона ворвался в группу магиков и сразу же уцепился за одного, высокого мужчину лет сорока пяти. Тот с ужасом воззрился на лекаря, выхватил кинжал и попытался вдавить его в тело противника.

«Ага! Знают, гады!» – мелькнула мысль у Влада, и он, оторвав магика от земли, врезал им по стоявшей неподалеку бочке – видимо, бунтовщики пытались строить баррикады и немного не успели. Спина противника не выдержала столкновения с произведением бондарей, с хрустом переломилась, а Влад на всякий случай еще свернул ему шею.

Рядом упал второй магик – проколотый насквозь мечом Амалии, а чуть поодаль яростно ревел Макобер, вцепившись, как бультерьер, в здоровенного магика и пытаясь его задушить.

Силы явно не были равны, Макобер сдавал, и Влад поспешил ему на помощь. Он обхватил кольцом своих рук руки этого магика сзади и, прижав их к телу, крикнул Макоберу:

– Отпусти его! Я держу!

– Я бы отпустил, да он меня держит!

Если бы не серьезность ситуации, Влад бы рассмеялся, вспомнив анекдот про медведя: «Я медведя поймал!» – «Так тащи его сюда». – «Не могу – он меня не пускает!»

Сосредоточившись, Влад ворвался в мозг захваченного магика, и неожиданно получил мощный ответный удар, от которого у него потемнело в глазах, – это был менталист! И менталист очень, очень сильный!

Два магика замерли на месте, и казалось, что они просто стоят и ничего не делают. Физически они действительно ничего не делали, борьба велась на ментальном уровне: каждый яростно старался захватить мозг противника.

Все это длилось секунд пять – долгих пять секунд, которые Владу показались вечностью. Воля противника, похожая ментально на стальной стержень, под напором лекаря истончалась и скоро хрустнула, впустив агрессора внутрь черепной коробки.

Потекли фразы подчинения, впечатывающиеся в глубину мозга, и вот уже захваченный магик стоял спокойно, глядя, как добивают его коллег.

Влад попытался остановить бойню, но было поздно – Амалия уже перерезала глотку последнему из мятежных волшебников. В живых остался только тот, кого захватил Влад.

С мятежными магиками было покончено, и стража двинулась вперед, преследуя убегающую толпу. На месте сражения осталось более четырехсот трупов, сотня из которых принадлежала солдатам имперских войск.

«Это плохой, очень плохой результат! Нельзя так бездарно терять бойцов – впереди чистка всей столицы! Увы, стражники и гвардейцы обучены довольно бездарно, так что потери очень большие. Ну да, свою роль здесь сыграли мятежные магики, но были жертвы и среди толпы, а уличные смутьяны вообще никак не обучены, однако урон военным наносили вполне весомый», – подумал Влад и досадливо сплюнул на брусчатку мостовой.

Следующие несколько часов не запомнились практически ничем особенным – шло планомерное выдавливание мятежников и беснующейся толпы с улиц города. Сквозь цепь стражников мало кто мог просочиться, если только они не прятались где-то под полом, в тайниках, а так – все, кто нападал на регулярные войска или был захвачен, – уничтожались. Тех, кто вел себя тихо и мирно, обычных жителей города, не трогали.

После первых столкновений стражники и гвардейцы поняли выгодность тактики, предложенной Владом, и уже четко выполняли все действия, обеспечивающие безопасность своих построений и максимально эффективное уничтожение противника. Вскоре мародеры начали бросать оружие и прятаться по своим домам – бунт стихал и только отдельные очаги сопротивления пылали в городе, растрепанном и разрушенном, как после ураганного ветра.

Воинские части, которые должны были охранять пределы города и стоять на страже империи, отсутствовали, растаяв под напором мятежной толпы, как зимний снег под весенним солнцем. Они покинули свои казармы и разбежались, за исключением пятисот человек, организовавших оборону в одной из казарм и державшихся до прихода стражи и гвардейцев. Это были старослужащие, люди тридцати – сорока лет, считающие, что поддаться толпе каких-то хулиганов и мародеров – это унижение для воина. Они сумели выбить из военного городка бесчинствующую орду, но те, прежде чем уйти, разграбили и подожгли воинские склады.

Возглавил оборону капитан Тарлов – вояка лет сорока, напоминающий повадками и умением Семена – начальника охраны клиники. Тарлов матерился, поносил командиров и чиновников, и если бы Влад его не остановил, набросился бы на Шерадана с кулаками, обвинив его в развале армии.

Городские ворота были сиротливо распахнуты, и на стенах города не патрулировали стражники, как это бывало всегда в обычные дни.

Возле КПП, на котором всегда собирали плату за вход, не стояло ни одного стражника, и только ветер теребил рубаху убитого стрелой в глаз мужчины, который зажимал в руках окровавленный топор, – мятежник не успел скрыться и его настигла стрела карателей.

За воротами виднелась брошенная телега с мертвой лошадью, в которую угодила случайная стрела. С телеги вывалились чашки, ложки, какое-то барахло – то ли кто-то из жителей пытался бежать из охваченной огнем столицы, то ли мародеры из ближайшей деревни не успели вывести награбленное. Все это тряпье и нужные в хозяйстве вещи валялись на дороге, втоптанные в пыль солдатами и беженцами.

«Интересно, сколько в городе осталось людей после этих событий? Наверное, не больше половины… остальные удрали или погибли, – подумал Влад и тут же ему в голову пришла другая мысль: – Панфилов! Что с ним? Надо проверить!»