За тридевять земель - Екатерина Мекачима Страница 12
За тридевять земель - Екатерина Мекачима читать онлайн бесплатно
– Я буду обо всём говорить, – заверила близких царица, но Веслав продолжал хмуро смотреть на жену. Такие обещания Василисы не сулили ничего хорошего: царь боялся, что она и ему перестанет рассказывать о снах.
– Давай обратимся к Великому Волхву за советом, как твой Дух укрепить в борьбе с Неявью? – предложил жене царь.
Василиса вновь покорно кивнула и обвела взглядом близких людей. Несмотря на тоску, в которую погружали Василису видения Мора, царица радовалась тому, что её родные собрались вместе. Как в те беззаботные времена, когда они ещё жили простой деревенской жизнью и сидели не за царским, а за деревянным столом, а сама она, Василиса, пекла для них блины и хлеб. Теперь, кажется, она понимала Веслава, который всегда стремился к тихому бытию. Но…
– Если Боги передали нам весть о том, что Драгослава спас Мор, значит, дадут и силы и вновь направят нас на путь. – Василиса попыталась улыбнуться. – А теперь давайте оставим мысли о Кощее в стороне Неяви.
– Вот теперь я узнаю свою дочь, – улыбнулся Гоенег, и Василиса тепло посмотрела на отца.
– Силам Неяви не одолеть Свет, – уверенно сказал Белозёр, глядя на Веслава и Василису, которая кивнула свёкру.
Слуги принесли новые блюда, и мальчик-служка доложил о том, что артисты прибыли ко двору. Василиса удивлённо взглянула на мужа, но Веслав, пожав плечами, дал разрешение приглашать артистов.
Музыканты закончили играть, слуги отворили двери, и перед царём и его близкими предстали девушки в белых с широкими алыми поясами платьях и кокошниках с фатой. Девы поклонились царю и царице в пол и встали перед музыкантами, вытянувшись, как струнки.
Заиграла музыка, и девушки стали танцевать. Их движения были плавны, легки и грациозны, подолы платьев поднимались, открывая худые ноги, украшенные лентами танцевальных туфелек. Вначале танец был мягким и нежным, но музыка убыстрялась, вместе с ней и быстрее кружились в хороводе танцовщицы, которые теперь будто плыли над полом. Прозрачная фата кокошников летела за девами, словно ветер, и плясуньи непринуждённо исполняли сложные па, танцуя слаженно, все как одна. Когда музыка достигла своего апогея, девы закружились в быстрых поворотах, юбки их платьев поднялись, сделав девушек похожими на цветы. Музыка, громыхнув, внезапно оборвалась, и девы тут же замерли, будто статуэтки.
От увиденного чуда Василиса рассмеялась, Яра всплеснула руками. Непоседливый Любозар и Ясна во все глаза смотрели на прекрасных дев. Танцовщицы поклонились и расступились перед молодым гусляром в золотых одеждах. Царские слуги принесли поэту стул, и гусляр, поклонившись обедающим в пол, сел и заиграл. Музыканты тихо ему аккомпанировали. Голос у поэта был сильный, мощный, бархатный и глубокий. Гусляр пел древние сказания о Золотом Веке, былины и легенды. По просьбе царя певец не исполнял так горячо любимых народом песен о нём самом и о Василисе, что освободили Сваргорею от ворожбы Полоза. Когда сказитель закончил петь и с поклоном удалился, Василиса искренне улыбалась. Любозар и Ясна хлопали в ладоши.
После гусляра вновь плясали девы, за которыми выступали факиры с небесным огнём-Сварожичем, и снова танцевали юные плясуньи…
Веслав обернулся на жену: на щеках Василисы проступил здоровый розовый румянец. Улыбка царицы была настоящая, как в те времена, когда они только вернулись из Блажена в Солнцеград, и им обоим казалось, что всё плохое позади. Значит, подумал царь, он будет чаще веселить жену, он обратится к волхвам, он сделает всё что угодно, но не позволит силе Неяви забрать Василису. Царь думал о том, что проведёт Великий Царский Собор, на который созовёт князей Палаты, что учредил ещё его дядя, и царских веденеев, и волхвов. Веслав увеличит жалованье дружине и за лето построит ещё корабли. Царь будет готов к тому, о чём предупреждал Искрен, даже если двор и волхвы его в том не поддержат, – ведь только тогда Боги смогут направить его по пути.
Веснянка
– Ты идёшь весну звать? – рассмеялась Забава и опустилась на лавку рядом с Мирославой, которая продолжала смотреть в окно. Яркое вечернее солнце разливалось золотом по улице за окном: по украшенным резьбой избам с гульбищами, по дымчатым берёзам, что росли у заборов; по светлой дороге, по обеим сторонам которой пробивалась первая трава; по сложенным подле заборов поленницам. На улице уже собирались гуляющие – нарядные девушки и молодые люди.
– Да, кажется, весну звать уже и не надо – смотри-ка, как Хорс светит! – Мирослава обернулась на старшую сестру и улыбнулась. Вечернее солнце, преломляясь на стёклах, играло в сестринских русых волосах и отсветами разбегалось по избе: зайчиками дрожало на белёной печи, на стоящей подле неё утвари, золотило сушащиеся под потолком травы. – Весна пришла уже.
– Пришла не пришла, а звать-то Ярилу с Ярой надо! Смотри, – Забава махнула рукой на стол, на котором стоял плетёный коробок с печеньями в виде птиц, – матушка нам куликов напекла, будем птичек за теплом отправлять!
– Ты иди, Забава, гуляй до утра. Может, тебя на рассвете хороводницей выберут, и позовёшь нам тепло!
– А ты что в избе делать будешь? С родителями тосковать?
– Почему же тосковать, – пожала плечами Мирослава. – Отпустим птичек с крыльца, поужинаем и спать ляжем.
Забава хмуро посмотрела на сестру.
– Скука смертная. – Забава покачала головой. – Ты же знаешь, заклинание весны пропускать никак нельзя! Тем более девушкам на выданье, – многозначительно добавила она, и Мирослава рассмеялась.
– Ах, вот оно что! – хитро улыбнулась Мирослава. – Не о весне ты думаешь, Забава!
– Не всем же как тебе – по лесам одной бродить да бересты читать! – подбоченилась Забава. – Мне – семнадцать, тебе – пятнадцать! Пора и о женихах думать. А то ещё в Свагобор волхвою заберут.
– Хорошо бы, если бы забрали, – честно ответила Мирослава, и Забава удивлённо посмотрела на сестру. – Я бы ворожеей стала… – мечтательно добавила Мирослава.
– Да сдалась тебе эта ворожба, – поморщилась Забава, – с ней и ум Сварогу легко отдать! Лучше пойдем гулять да весну звать!
– Вот и иди гулять, ведь в праздник родители позволяют, – нахмурилась Мирослава. – Меня-то зачем зовёшь?
– Да потому и зову, сестра, что по всей Еловой уже молва ходит, мол, Мирослава-краса только в лес ходит, а от женихов нос воротит! Нелюдимой считают тебя, сестрица, да странной. Хорошо, что только я видела, как ты с Таёжной речушкой беседы ведёшь, а то бы в деревне таких сказок о тебе насочиняли, ух! Ведь все знают, что за река у нас такая. – Забава укоризненно покачала головой. Но Мирослава кротко улыбнулась.
– Да хорошая речка, звонкая и чистая, – пожала плечами Мирослава. Людской молвы Мирослава не слушала, а гулять у речушки любила: вода в ней будто живая была, и Мирославе казалось, что Таёжная понимает её думы лучше людей. – А люди – Сварог с ними – пусть думают что хотят, – махнула рукой Мирослава. – Какое мне до остальных дело?
– Вот ты дивная у меня, – всё не соглашалась Забава. Подумала немного и спросила: – А ради меня весну звать пойдешь?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments