Инструкция по соблазнению. Часть 2 - Анастасия Сиалана Страница 12

Утро было спокойным и умиротворенным. Этому хорошо поспособствовали предшествующие события. Правда, я сильно смутилась, когда увидела перед собой красную морду с ехидным оскалом.

Сами посудите, я тут голая лежу с не менее голым мужчиной, а на нас пялится скарх. Одеяло, которым мы укрывались с наёмником, мало спасало ситуацию. Дижи будто насквозь смотрел, таким пронзительным был его взгляд. Мой друг давно намекал мне, что нахождение главы клана Сизого тумана в постели красноволосого лишь дело времени. За такие предположения я дико злилась на скарха, потому не сильно стремилась разговаривать с ним. Нашему общению так же не способствовала большая компания серых и демонов вокруг. И теперь Дижи стоит над душой, не скрывая ехидства в глазах, и ждет от меня одного:

– Ты был прав, – через силу выдохнула я. Терпеть не могу признавать свои слабости.

Скарх кивнул, аккуратно поднял лапу и провел ею по моей левой руке, привлекая к ней внимание.

– Ох…

И тут было чему удивиться. Свидетельство моего брака бесследно исчезло. Кожа была гладкой и девственно чистой, без намека на символ клана.

Неожиданно, но вполне объяснимо. Я не хочу, чтобы о моей принадлежности жнецу кто-либо знал, даже он сам. В этом причина. Так как ритуал не завершен, я спокойно могу прятать тату, пусть это и не изменит факта ее существования.

Внезапно во мне вспыхнула догадка и зудящее любопытство, и я повернулась к спящему мужчине, выхватывая руку из когтистой лапы. Какого же было мое удивление, когда я встретилась с бирюзовым и совершенно не сонным взглядом.

– Доброе утро, – хрипло шепнул Мак в самые губы и поцеловал меня.

А я лихорадочно пыталась извернуться так, чтобы увидеть его левую руку, но как назло меня в поцелуе все время от нее отворачивали. Но вот шеи коснулись теплые пальцы, и я озадаченно уставилась на чистую загорелую кожу наемника. Тату нет.

Кажется, в своем диком страхе за реакцию наемника на факт нашего брака я переусердствовала. Теперь символ нашей связи скрыт даже от нас самих. Он есть, его уже ни что не уничтожит, однако, спрятан весьма искусно.

Обычно браки заключаются, когда оба партнера знают, чем им грозит такая связь. В нашем случае я ее отвергала, а наемник вообще о ней ничего не знал. Интересный эффект от коктейля наших эмоций.

На самом деле, винить Мака в его неосведомленности по части демонических заморочек нет смысла. Демоны очень скрытны и никому не выдают своих секретов, а суккубы и вовсе являются ходячими тайнами. И оно понятно, ибо кому охота становиться связанной неизвестно с кем из-за прихоти этого неизвестно кого. Это же такие рычаги давления. А суккубы у нас занимают отнюдь не последние должности в империи, уж очень мы хороши в политике благодаря своим способностям. Если бы отец знал о моей силе, давно приволок бы в ряды власть имущих. Слабая вампирка ему никогда не была нужна.

Несмотря на принадлежность к кровожадному роду, ведь я действительно вампир, силы суккуба и эмпатия каким-то непостижимым образом ужились во мне. Обычно демоническая кровь берет верх, делая ребенка сальшиеном без каких-либо признаков иной расы. Если же от межрасового брака рождается не демон, то крови рогатого племени в чаде нет.

И вот я – вампир, но с характерными способностями, что присущи исключительно демонам, ведь артефакт Чувство их создатель. Исключение, диковинка, невозможное. Михаэль подбирал разные синонимы к одному определению – не такая.

Хотела бы я быть нормальной вампиршей? Нет. Нормальной демоницей. Никогда! Я нравлюсь себе такой, какая есть. Да, у меня страшная сила, она способна вершить судьбы, но это моя суть, и менять ее тоже самое, что вырвать кусок собственной личности. Себя я приняла давно. А имя… Что ж, именно мать когда-то в приступе внезапной жалости назвала меня Раэль.

– У тебя чудесное имя, дорогая, – синеволосая женщина погладила меня по плечу. Это вся ласка, которая могла мне перепасть.

– А знаешь, почему? – в ее глазах загорелся непонятный мне огонь.

Я просто стояла и внимательно смотрела на мать. Если она решила что-то сказать, то сделает это в любом случае, даже если тебе это не нужно.

– Нараэль – это тьма и мрак, а Раэль – свет, – проникновенно начала вампирша, невзначай встряхивая свои сапфировые кудри.

Мои отдают чуть в фиолет, тогда как ее были благородного чистого оттенка. Истинная дочь Сизого тумана.

– Что ты хочешь сказать этим, мама?

– Не называй меня так! – вспылила красавица, перейдя на раздраженное шипение, – только по имени.

– Я извиняюсь, ма… – от крови в глазах матери все тело объял ужас. Я как присела в уважении к старшей, так и замерла, делая судорожный вздох, – Минора.

И налитые алым в приступе гнева глаза отпустили сжимающееся под их силой сердце. Минора всегда была великолепна в управлении кровью. Глава клана, это звание она носила по праву.

– Так вот о чем я, – как ни в чем не бывало продолжила она, – ты можешь быть светом и ослеплять всех своим сиянием, а когда они расслабятся, стать мраком и поглотить их, – запальчиво объясняла женщина.

– Какие перспективы! Даже у меня таких нет, – восхищалась мать, не замечая моей детской радости.

Меня впервые назвали Раэль и сильной.

И правда, Минора даже рядом не стояла с моими способностями. Уж слишком ужасающи они.

Я научилась пользоваться своей силой к восьмидесяти. Развила навык чтения эмоций и того раньше. Никто не видел в молодой наивной девушке опасного хищника. Они все допустили ту же ошибку, что и с моей матерью, недооценили меня. А ведь Мак так же не считал меня опасной. Думаю, теперь его мнение поменялось.

Еще одним личным достижением стало сокрытие своих способностей. Это было даже тяжелее, чем развивать их. Вот тут и случился прокол. Отец догадался, что я подвержена проклятию суккубов, когда мой неправильно выбранный любовник разболтал о нашей близости и крышесносном финише для него. Отец – инкуб. Он хорошо знает, как мы влияем на остальных своей сущностью. Тогда Гарзиф нашел в моей силе слабость – брак при первом же полноценном соитии. Такое свойственно только суккубам, потому и зовется проклятьем. Инкубы ему не подвержены. В этом мужчины-демоны превзошли нас, отстояли свою независимость в половой жизни.