Отзвуки времен - Андрей Васильев Страница 12

– Не присвоил – неожиданно подал голос старик – Он – мой. По праву! Был ничей, я его нашел!

– Еще раз предлагаю – отдай его нам добром – повторил оборотень – И никто этой ночью в твоем лесу не умрет.

– Что-то такое Барченко тогда и предполагал, только проверить его гипотезу мы не успели. Сначала Кольский, потом Тибет, а после и вовсе не до того стало – сузила глаза тетя Паша и рывком подняла слабо сопротивляющегося Фомича на ноги – Верно он говорил – не бывает такого, чтобы обычный лесовик ни с того, ни с сего такую силу обрел, которая позволит ему исконное призвание отбросить без малейшего для себя вреда, а после еще и к власти над людьми начать тянуться.

Она распахнула подранный старомодный пиджак, рванула косоворотку и луч фонарика блеснул на красных камнях, вделанных в серебряный кругляш, висящий на шее старика. Очень тонкой работы кругляш, со странными и непонятными символами, вырезанными на его краях.

– Амулет берегини – выдохнул волк – Отдай нам его, мать. Отдай, и мы уйдем. Порука – мое слово. Ты знаешь наше племя, мы всегда делаем то, что обещаем.

– Мое! – проныл Фомич – Не смей! Прокляну!

– Срать я на тебя хотела – отмахнулась от него тетя Паша – Меня после Кольского ничем не напугаешь, особенно проклятьем. Ты тамошним обитателям в подметки не годишься, лихоманка лесная.

– Отдай – пролаял еще один из волков – Или умрете.

– Все против вас, мать – поддержал его вожак, подходя все ближе и ближе – Даже будь вас вдвое больше, мы все равно взяли бы верх. Вы остановились не там, где следует. С вами только оружие. С нами – старые боги. Мы – их дети, и они это знают.

Волк не врал и не пугал. Николай увидел, как деревянные столбы, на которых не слишком умело были вырезаны гротескные лица, начали оживать. Нет-нет, они не двигались, не выкорчевывались из земли, ничего подобного. Но вот их глаза уже не казались мертвыми, они наливались недобрым багровым светом, и смотрелось это довольно-таки жутко.

– Они не выпустят вас с этой поляны – все еще миролюбиво пояснил оборотень – А после в дело вступим мы. Зачем эти жертвы? Да и моей стае проблемы с вашим шефом ни к чему. Наш вожак не боится господина Ровнина, но он его уважает.

– Сдается мне, что ваш вожак уже не самый главный – подбросила на ладони амулет тетя Паша – Но один оборотень не сможет назвать своим предмет, которым некогда владела берегиня. Он просто никого из вас не примет, сразу же учуяв, что в ваших венах течет звериная кровь. Для кого ты его добываешь, воин? Кому понадобилась сила тех, кто давно ушел из этого мира?

– Я это делаю для своего рода, мать. И в его славу – с достоинством ответил оборотень, сделал еще пару шагов и протянул руку – Отдай мне амулет, и ступай домой. Ночь холодна, а ты уже немолода. Надо себя беречь.

– И то правда – поежилась старушка – Зябкая нынче ночь. Ладно, держи.

Амулет, звякнув цепочкой, лег в ладонь оборотня, тот белозубо улыбнулся, задрал голову вверх и издал протяжный вой, в котором слышалось ничем не скрываемое торжество.

Глаза идолов на миг вспыхнули нестерпимо-ярким белым пламенем, а следом за тем погасли. Он опять превратилось в обычные деревянные столбы, изукрашенные незамысловатой резьбой.

– Ты обещал, оборотень – холодно произнесла тетя Паша – Уходи, тебя тут больше ничего не держит.

– Мы не люди – юноша убрал амулет в карман и склонил перед старушкой голову – Мы знаем, что такое держать слово. И мы знаем, что такое уважение к врагу, особенно такому достойному как ты, вечная мать.

Короткий серебряный росчерк – и вот стая из пяти волков следует за лидером, уносящим прочь с поляны свою добычу.

– Ааааааа! – в небо рванулся крик Фомича, следом за тем он принялся кататься по земле и молотить ее кулаками.

– Иногда противнику симпатизируешь больше, чем союзнику – заметила тетя Паша, глядя на разбитого горем старика – Н-да. Знаете, что я вам скажу, ребятки? Не обманули Олега предчувствия.

– Какие? – уточнил Николай.

– Скверные. Ну, не просто так он на нас всех собак нынче спустил? Так у него психика реагирует на действительно серьезные неприятности, которые вот-вот пожалуют в гости. Вроде вот этих. Фомич, заканчивай орать. Ты жив, мы живы, а амулет все равно раньше или позже у тебя кто-то да отнял. И вообще радуйся, что у нас в тридцатых до него руки не дошли, ты благодаря этому с ним целый век в обнимку провел.

– Точно! – оживилась Мезенцева – Тетя Паша, можно вопрос.

– Теперь уже да – вздохнула уборщица – Мы не спешим. Нам же этого паразита опросить все равно надо, а он вон, в прострации.

– Вот ты там про какого-то Константина Сергеевича говорила. Ну, что шампанское с ним пила и так далее. А он кто?

– Театральный режиссер – ответила старушка – По фамилии Станиславский. Слышала про такого? Но так-то он не современный. Давно уже умер.

– Ну да – ответила Женька, но некоторая неуверенность в голосе имелась – Нет, точно. Знакомая фамилия. Так-то я театр не очень люблю, но про слышала.

– И слава богу – усмехнулась уборщица – Хоть что-то. Коль, может, ты Фомича пнешь как следует пару раз, а? Боль дивно снимает нервные стрессы.