Добыча ярла Бьорка - Ана Сакру Страница 12

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Внутри уже битком. Тьму разгоняет сотня зажжённых толстых чадящих свечей, подвешенных над головами на кованных цепях, крики гостей пытается перебить какой-то парнишка в дальнем углу, играющий веселую мелодию на инструменте, очень похожем на нашу гитару. Длинные грубосколоченные столы, расставленные вдоль стен, ломятся под тяжестью больших плоских блюд с угощениями и огромного количества глиняных кувшинов, таких же, как у меня в руке. На глаза не попадается ни одного свободного кусочка лавки - так плотно друг к другу расселись гости. Тарелок перед ними нет - только большие кубки под пиво. Все едят руками, используя вместо салфеток круглый хлеб и собственную одежду. Мой блуждающий взгляд случайно цепляется за Ульриха – ведьмака с ладьи, который в этот момент с наслаждением засовывает в рот целую куриную ножку, пачкая бороду и половину лица, и я, сглотнув подступившую дурноту, резко отворачиваюсь. Надо бы им изобрести вилки...

- Эй, красавица, сюда! - машет мне молодой воин, щелчком подзывая к себе и указывая на свой опустевший кубок.

Я киваю и бреду к нему. По пути приходится пару раз ловко отпрыгнуть от внезапно потянувших к моей заднице рук.

- Ух, недотрога какая! Ну, подожди, поймаю! - похабный смех ударяется мне в спину, порождая липкий озноб.

Вечер только начинается, они ведь даже почти трезвые...Это сейчас они добродушно смеются, а потом? Я нервно сглатываю от нарисованных воображением картинок и решаю попробовать договориться с Боргой остаться помогать на кухне и не выходить в зал.

- Ты кто такая? Я тебя раньше не видел, - пока наливаю пиво подозвавшему меня воину, он изучает моё лицо мутными от хмеля глазами, - Красивая...

Его рука неожиданно перехватывает мой локоть. Стальные пальцы больно впиваются в кожу.

- Как тебя зовут, малышка? - его глуховатый голос наполняется масляными нотками.

Я распрямляюсь, медленно ставлю рядом с ним кувшин, поджимаю губы и молчу. Вырваться не пытаюсь. Во-первых, точно не получится, во-вторых, боюсь, как бы его это не больше раззадорило... Воин делает паузу, ожидая от меня ответа, а потом как ни в чем не бывало, продолжает.

-Я Бран Синебокий, слышала про такого? - он довольно улыбается, будто его имя должно мне о чём-то говорить.

Я слабо улыбаюсь в ответ. Скажу, что без понятия кто он- ещё обидится...Стальная хватка на локте чуть ослабевает, и жесткие пальцы чертят на моей коже узор. Дрожащие мурашки разбегаются по телу, оседая в животе липким страхом.

- Мне работать надо, - говорю твёрдым голосом, стараясь не выдать свои истинные эмоции.

Пальцы на моём локте моментально вновь сдавливают руку безжалостными клещами. Серые глаза воина опасно сужаются...

- Слышь, Бран, это ж ведьма Хотборка. Которую вот сейчас привезли, - хмыкает какой-то дядька напротив, потянувшись через стол за принесенным мной кувшином.

Синебокий замирает, а потом хмурится, буркает себе под нос какое-то ругательство и говорит громче.

- Бьорк сказал - не ведьма она. Обычная. Даром что на голове пожар, будто сам Ордин запалил, - но мой локоть медленно отпускает.

Я тут же нервно тру пылающую кожу, отступая на шаг.

- Да, а ещё сказал, чтоб под юбку к ней не лезли, если с его топором встретиться нет желания. Его она, не помнишь? - фыркнул рядом второй воин, рвя зубами мясо.

- Сказал...- тянет раздраженно Бран, кидая на меня полный бессильной злобы взгляд, - дочки Хольма ему что ли мало? А кого трогать-то? Боргу его - злыдню толстую? Или Яру, с которой все равно что со всем тингом разом возлечь, а?

Мужики вокруг начинают громогласно ржать. А я, воспользовавшись тем, что больше на меня никто не смотрит, хватаю опустевшие кувшины со стола и стремительно возвращаюсь на кухню. Несмотря на неожиданную защиту Хотборка, все-таки решаю попробовать уговорить Боргу не отправлять меня больше в зал от греха подальше. И вообще...Что значит "его"? Какая я ему "его"? Мы так не договаривались...

Идея выторговать себе у Борги работу на кухне, а не в зале, с треском провалилась. Всё, чем помогла мне старая карга, так это "дельным" советом не надеяться на защиту ярла, которая испарится под действием хмеля через пару часов, а самой выбрать себе ухажера на вечер и прямо сейчас начать с ним заигрывать. Тогда, по её утверждению, шансы закончить эту ночь под омерзительным мне воином в разы упадут. Упадут, а не испарятся, потому как, оказывается, напившиеся варравы, вполне могут из-за меня и подраться...И, оказывается, вполне до смерти...

Выслушав столь ценные указания от домоправительницы, я, тяжко вздохнув и подхватив круглое блюдо с перепелами, вновь вплываю через темный связующий коридорчик в пропахший едой, гарью и разгоряченными телами зал. Если я думала, что шумно было до этого, то я ошибалась. Веселье перешло на новую высоту. Взрывы смеха перемежаются со злыми окриками и кое-где обрываются звуками глухих ударов. В дальнем левом углу, кажется переворачивается целая лавка. Кто-то уже скатился под стол, кто-то поет громче музыкантов, кто-то поймал служанку и, не стесняясь соседей, лезет ей под юбку. В одной из этих девушек, слабо или не очень сопротивляющихся захмелевшим варравам, я узнаю Агнес, ещё недавно помогающую носить пиво вместе со мной. Её светлые глаза, влажные от подступающих слёз, светятся жгучей обидой, лицо болезненно алеет, а шнуровка платья на груди порвана, обнажая левый сосок. Я вижу, как она судорожно дергается, пытаясь встать, но массивная рука возвращает ее на место словно тряпичную куклу. И обладателя руки я тоже узнаю...Олаф...Тот самый, который поймал меня и притащил на ладью...Я ведь могла бы сейчас быть на её месте...

От одной этой мысли на висках выступает испарина. Я сглатываю подступившую горечь и резко отворачиваюсь. Не хочу смотреть. Вместо этого выискиваю взглядом ярла, решив, что лучшей стратегией будет держаться к нему поближе. Если уж он приказал меня не трогать, вряд ли потерпит, что кто-то нарушает его запрет прямо перед самым носом...Он же у них что-то вроде вождя, да? Я плохо разбираюсь...

Отыскать Бьорка оказывается не сложно - он восседает со своими приближенными на пьедестале в противоположном конце трапезной за длинным, заставленным угощениями столом. Если все остальные варравы расселись по скамьям, то гости за главным столом удостоились стульев с высокими мощными спинками и просто сделанными массивным подлокотниками. Одно это выделяло их из общей массы в некий аристократический круг. Что уж говорить о тарелках...Забавно, что такая простая вещь, как предмет посуды, здесь была явным указанием статуса человека.