Сюрприз для Ловчего - Марина Кистяева Страница 12

Металлический бряцающий звук усилился, остановившиеся и задержавшиеся около них на некоторое время, продолжили путь.

Жар в теле Ванды усилился. И причиной тому были не только крепкие объятия Мортона. Аллергия, не дающая ей покоя с самого рождения, дала о себе знать, и зуд в правой руке возобновился с ощутимой силой. Ванда поморщилась. Она заметила, что в Бергасе аллергия начала проявляться значительно чаще. Захотелось сорвать перчатку и от души почесать раздраженное место.

Мортон оборвал поцелуй, как только скрежет металла прекратился.

Осторожно опустил ногу Ванды на землю, аккуратно придерживая, сам же отстранился на доступное расстояние.

Ванда чувствовала себя отвратно. То, что она встряла в темную историю, не вызывало сомнений. Всё в кучу: и неудачная вылазка, и нечаянная встреча с Ловчим, и навязанный поцелуй, и странные субъекты, разгуливающие в ночи. Ванда была в смятении. Мысли сбились в кучку, и не имелось возможности их хоть как-то систематизировать.

Молчал и Ловчий.

Смотрел на неё и молчал.

Пришлось заговорить первой:

– Что это было? – она нервничала и не скрывала сего факта.

Зуд в области локтя усилился, и Ванда, раздражаясь, потянула край перчатки вниз, намереваясь её снять и растереть воспаленное место.

– Не рекомендую вам этого делать.

Её вопрос проигнорировали. Более того, снова подкинули очередную загадку.

– Вы сейчас о чем?

Вопрос удалось задать спокойным тоном, но отчаянно захотелось выругаться. Да, молодой девушке не надлежит материться, но кто бы знал, как иногда хотелось! Ванда сжала губы, чтобы совладать с эмоциями.

– Снимать перчатку, – Мортон кивком головы указал на её правую руку.

Ванда нахмурилась, окончательно запутавшись.

– А что с рукой-то моей не так? – фыркнула она.

И ждала хоть каких-то объяснений! Хоть каких-то слов, не касающихся пуританского поцелуя…

Мортон усмехнулся и сказал то, что она не чаялась услышать.

– Давайте поступим следующим образом, Ванда. Я вас сейчас доставлю домой, а завтра, край – послезавтра, навещу вас, и мы поговорим. Я отвечу на некоторые ваши вопросы.

Ключевым словом было «некоторые».

– Нет, – вот и Ванда перешла на однозначные ответы.

Как говорится: с кем поведешься.

Мортону её ответ не понравился. Видимо, рассчитывал, что она в сердечном порыве благодарности кинется к нему на грудь и согласится со всем, что он предлагал.

– Что «нет»? – мужские глаза недобро блеснули в темноте и прищурились.

– Меня не надо доставлять домой, – быстро выпалила Ванда и облизнула припухшие от поцелуя губы.

А поцелуй был хорош, ох, как хорош…

– Отлично, милая дама, говорите, куда вам надо.

Ванда решила не начинать заново спор и не выяснять, кто такие Механики, и почему не стоит снимать перчатку.

Позже. Завтра. Или послезавтра. Она не сомневалась: их встреча с Мортоном не последняя.

– Знаете, мне надо…

Внезапно она замолчала.

– Куда? – нетерпеливо рыкнул Мортон.

Ванда, стыдясь собственной наивности, выдохнула на одном дыхании:

– Я не знаю.

– То есть, как не знаете?

– Я, правда, не знаю. Кажется, я заблудилась.

Отчего-то Мортон не удивился. Квартал возле Замка Лэтвэ ночью принимал причудливые очертания. Пугающие. Тут без сноровки и опыта не обойтись.

– Понимаете… – тем временем продолжила говорить девушка. – Мне очень сильно нужно домой. Правда. Но перед этим мне необходимо попасть ещё в одно место. А я не знаю, где оно находится.

Мортон мог бы без лишних церемоний уточнить, куда ей надо попасть и какие выводы напрашивались сами собой. Его останавливал факт свободного гуляния Механиков. Вместо того, чтобы незаметно последовать за ними, приходилось проявлять заботу о милой вдовушке, чьи губы оказались мягкими и чертовски притягательными.

И не только поэтому… Отрицать очевидное невозможно.

Ему самому хотелось снять перчатку Ванды и убедиться в невозможном.

– Хорошо. Давайте поступим следующим образом. Моя лошадь стоит за таверной. Сейчас мы садимся на неё, и вы мне приблизительно показываете, откуда пришли. Вам такой вариант подходит?

Ванда призадумалась. Выбора у неё особо не было.

– Да-да, подходит, – продолжая смущаться и нервничать, произнесла она с долей заминки.

– Отлично. Вы идти сможете?

Пока они стояли, боль была терпимой. Да и их пререкания не позволили уделить должного внимания лодыжке. Поэтому Ванда только пожала плечами:

– Хочется верить. Я не пробовала.

Мортон ждал от неё действий, и Ванда попыталась сделать несколько шагов в сторону, но тут же вскрикнула от боли и принялась оседать на землю. Уверенная рука подоспела вовремя, и Ванда снова оказалась в объятиях Мортона.

«Ещё немного, и это войдёт в привычку», – подумала она.

– Больно, – со слезами на глазах пожаловалась.

И вдруг почувствовала, как же это замечательно стоять рядом с мужчиной.

С надежным.

Сильным.

Волнующим воображение.

Ванда, помилуй Всевидящий, о чем ты думаешь!

– Где же вы умудрились так потревожить ногу? – почти ласково прошептал Мортон прямо ей на ушко, и по спине Ванды пробежал незнакомый холодок. – Мне придется нести вас на руках. Надеюсь, возражений не будет?

Возражений не было.

Мортон с легкостью поднял её на руки, точно она совсем ничего не весила. Ванда тихо охнула, но вслух ничего не сказала. Она сегодня и так чересчур много наговорила. И поэтому решила немного прислушаться к ощущениям. Интересно же.

Сначала она немного испугалась. Как-то непривычно было чувствовать себя невесомой. Потом подумала, что прикосновения Ловчего вызывают у неё странные, доселе не испытываемые ощущения: от дрожи до жара. Нет, она определенно думает не о том. Какой Ловчий? Ей бы следовало задуматься о Рое и о Жердане. Ночная вылазка не удалась. Мало того, она нажила себе проблем. И таинственные Механики, возникшие из ниоткуда, но явно играющие не последнюю роль в жизни Империи…

Жеребец Мортона показался девушке громадным. И откуда только такие берутся?

Мужчина не стал лишать себя небольшого удовольствия. Осторожно подсаживая Ванду в седло, подтолкнул её за ту часть туловища, что находилась пониже талии. У девушки округлились глаза, и она уже собиралась обрушиться на него с праведными возмущениями, но опоздала – Мортон с легкостью вскочил в седло, уверенно заняв место за ней, и теперь, ко всему прочему, прижал Ванду к себе. От такой наглости и бесцеремонности Ванда задохнулась. Что он себе позволяет?