Огненная буря в стакане - Марина Павельева Страница 12

— Так-то нет, но все может быть, отпуск же.

— Печально, — констатировала капитанша. — Придется вам его провести здесь, пока следствие не закончится. Но не переживайте, обычно бытовуха быстро раскрывается, — обнадежила на прощанье.

«Бытовуха быстро раскрывается», — мысленно повторила Анька слова следачки уже дома, всю дорогу думая о сказанном, а теперь вспомнила и на кухне за чаем с плюшками.

По всему получалось, что именно Катя пристукнула пасечника за что-то. Да ну, нет, ерунда какая-то. За что его можно пристукнуть? За то, что приставал? Да ни один мужик в здравом уме приставать к Кате-сумо не будет, скорее наоборот. Ну, тогда уж амбал должен был выставить Катю с порога, а этого, как известно, не случилось. Подруга спокойно вышла, весело размахивая бутылем медовухи. Анька свидетель. Хотя, надо заметить, что она больше пасечника не видела. Он их провожать до ворот не пошел.

Неужто пристукнула? Ну, тогда он разве что в пьяном виде мог приставать. Но пьяным пасечник не был. Он же встретил их у ворот, и никакого запаха алкоголя Анька не почувствовала, да и не был он похож на пьяного. Так что Катя тут ни при чем.

Остается два варианта. Первый — ограбили. Кто? Тот, кто пришел после них, и кого не видел сосед. Хотя следачка так и не сказала, утащили у него что-то или нет. Тайна следствия, блин. Но все равно это самый реальный мотив. Небось пасечник хорошо зарабатывал на своей медовухе. Считай полторашка стоит 300 рублей. А чего для этого надо? Тут Анькин мозговой процесс забуксовал. Она не знала, как делается медовуха. Хотя наверняка принцип везде одинаковый, что для бражки, что для вина. А вино они с мамой ставили каждый год. Всего-то надо ягоды засыпать сахаром и оставить бродить. А в медовухе и сахар не нужен, все в меде есть. Значит, только водой залить? Наверное. Так что получается чистой прибыли сто процентов.

А Катя говорила, что у него этих бутылей море. Вот и думай, сколько он зарабатывал. Да даже по кирпичному двухэтажному дому с черепичной крышей, который заметно выделялся на фоне соседских дачных домиков, это было видно. Мог кто-то и позариться. Вот пусть и ищут грабителя, нечего на честных девушек наговаривать. «Дура ты, а не следователь», — обозвала Анька недавнюю собеседницу.

Но странно, что версия упиралась в показания соседа, того самого дядьки, на пасеке которого их покусали пчелы. Он утверждал, причем в категоричной форме, что никого после их ухода на соседнем участке не видел. Ну и что? Мог и не видеть. Если воры, то явно скрывались или как-то тихо зашли, чтобы этот старый хрен ничего не заметил сквозь свою сетку-рабицу. А следователь говорит, что тот уперся и на них косит по полной. Поэтому их так быстро нашли.

На Анькин вопрос, как у полиции сразу все получилось, следачка усмехнулась, но все-таки ответила, что давно камеры везде. Даже в их садовом товариществе на столбах висят. По большей части для острастки сезонных грабителей дачных домиков, но вот иногда и пригождаются. Как на этот раз. А дальше дело техники. По описанию соседа и фотографии нашли Катю. Где та засветилась, следачка не сказала. Зато потом Катя сама привела старшего лейтенанта Васютина к Аньке. «Полиция не дремлет», — вспомнила она слова Саши-опера, которые он частенько повторял, когда рассказывал о своей работе.

Ну ладно, не в этом дело. Аньке стало интересно, почему сосед Емельяныча так настаивал на том, что они были последними. А не он ли был тем самым грабителем, кстати? «Как все просто, — подумала она. — Свалить вину на подходящую кандидатуру и самому стать свидетелем. Никто на тебя и не подумает. Вот прохвост».

Но есть и второй мотив. У того же соседа. Этот гаденыш сильно завидовал Емельянычу из-за урожая. Следачка подтвердила. Причем так бывает сплошь и рядом. Даже среди бабок-огородниц. У одной растет морковь размером с кабачок, а у другой — сплошные мышиные хвостики. Вот и делятся бабки своими секретами, да только ни одна не раскрывает их до конца. Анька знала такую мамину «подругу», которая советовала всем поливать морковь настоянной в воде крапивой. А пока любительницы большой моркови поливали грядки зеленой и дурно пахнущей водой, сама тем временем подсыпала корням обычное удобрение, азофоску, купленную в магазине.

Однажды это увидела Анькина мама и спросила, что она делает. На что та, нисколько не смутившись, спокойно сказала, что подкармливает корнеплоды. Потому что крапивная вода — это естественное удобрение, но слишком слабое, поэтому кроме нее нужно и другое, посерьезнее. С тех пор мама больше не слушает этих огородных сказочниц и делает, как считает нужным, то есть наиболее рациональным и менее затратным способом — использует удобрения, говоря соседкам, что не зря же их придумали.

Так и среди пасечников наверняка существуют свои лайфхаки, которыми никто не стремится делиться. А вообще Аньку больше всего насторожило, что урожай у Емельяныча был аж в два раза больше соседского. Это ведь действительно много, учитывая, что размер пасек почти одинаковый. Она не помнила точное количество ульев ни у того, ни у другого, но площадь на участках они занимали примерно одинаковую. Это она помнила. Еще удивлялась, какие у них похожие пасеки. Так что вполне возможно, что Емельяныч пользовался какой-то магией. Тем более душа талисмана ей об этом рассказал. Хотя магия там была только защитная. Но фиг знает, чем владел пасечник еще. Хорошо бы узнать.

А могло быть так. Сосед ему люто завидовал и стал у того спрашивать, что за секрет. Вполне возможно, что они поругались, и Емельяныч стал выгонять настырного конкурента из дома. А может просто подрались. В процессе драки тот шмякнул чем-то тяжелым Емельяныча по голове, уж очень у них разные весовые категории. Так что щуплому дядьке точно понадобилась бы металлическая труба или чугунная сковородка. А вот силу не рассчитал. И теперь все сваливает на Катю. «Хм-мм, очень может быть», — подумала Анька и согласилась с собой.

Затем набрала Катин номер и после нескольких гудков услышала «алле». Но после довольно продолжительного разговора с подругой ничего нового не узнала. В основном Катя возмущалась, что ее заподозрили в убийстве, и она в шоке. А потом долго сетовала — на фига они поперлись за медовухой, когда в магазинах полно вина. Ну и черт ее дернул погнаться за дешевизной. Пришлось Аньке убеждать ее, что ничего страшного не случилось, и полиция разберется.

— Ты видела эту следачку? — возмущалась Катя. — Ничего она не разберется, дура набитая, и морда у нее злая, как будто у нее мужика давно не было.

— Так наоборот хорошо, что не было, — засмеялась Анька. — Будет землю носом рыть, чтобы перед начальством выслужиться, раз мужика нет. Обычно у таких на первом месте карьера.

— Вот, вот, — поддакнула ей Катя. — Именно карьера, значит, дело поскорее закрыть захочет. А тут я на блюдечке с голубой каемочкой и периодической тягой к алкоголю.

— Ну, на счет тяги ты явно погорячилась, — снова засмеялась Анька.

— Да этой дуре все равно, — не успокаивалась подруга. — Решила, небось, что мы алкашня местная, вот и захочет повесить все на нас, то есть на меня. Зато никого искать не надо, свидетель есть.