Чужая роза - Делия Росси Страница 12

– А что это ты тут делаешь?

Смутно знакомый голос заставил обернуться, и я беззвучно выругалась. Только его не хватало! Из проема в стене вышел тот самый стражник, что пытался прогнать меня от дворца.

– Я за тобой давно слежу, ты тут все по двору шныряешь, выглядываешь что-то, вынюхиваешь. Ужо доложу ньору герцогу, может, ты шпионка какая, пусть разберется.

Неприятная рожа скривилась в подозрительной гримасе, глазки-буравчики впились в лицо, и мне захотелось смахнуть их взгляд, как надоедливое липкое насекомое.

– Слышал, ты работу получила? Как же это ньор герцог тебя взял? Небось подол перед ним задрала? – Стражник сделал неприличный жест и громко заржал.

Святая Лючия! Да что ж ему неймется?

– Вот только не думай, что всех вокруг пальца обвела. Говори, чего ты тут вынюхиваешь? – Мужлан нахмурился и оттопырил нижнюю губу. Жирные короткие пальцы уцепились за цветастый пояс, и толстый живот ощутимо колыхнулся.

– Я ничего не вынюхиваю. Я иду в часовню. Хочу помолиться. – Я старалась говорить спокойно, надеясь разойтись со стражником миром.

– Помолиться? – мерзко ухмыльнулся мужлан, и в его глазах вспыхнул похотливый огонек. – Знаем мы эти молитвы.

Он снова сделал неприличный жест, подмигнул и, растопырив руки, двинулся вперед.

– Я и сам помолиться не прочь, – сипло бормотал стражник, пытаясь притиснуть меня к стене. – Особенно святым покровителям Ветерии. Ну же, чего ты дергаешься? Если перед ньором герцогом ноги раздвинула, так и его верными слугами не побрезгуешь.

Жирное лицо приблизилось почти вплотную. Запах чеснока ударил в нос. Мерзкие ухмыляющиеся губы потянулись к моим. Ближе, еще ближе…

Перед глазами вспыхнули горячие белые круги.

– Еще раз распустишь руки, и я тебя убью, – слетел с моих губ тихий шепот.

Я чуть повернула приставленный к жирному боку стражника стилет и надавила. Внутри поднималась ярость. Никто, никто не посмеет ко мне прикоснуться против моей воли. Никогда.

– Понятно?

Мужик громко сглотнул.

– Я спрашиваю: понятно?

Острое лезвие пропороло яркую ткань верты.

Стражник молча кивнул и отступил на шаг назад. А потом развернулся и, так и не сказав ни слова, исчез в проеме.

Я опустила руку с оружием и выдохнула. Принесла же нелегкая…

Спрятав стилет, утерла вспотевший лоб, потянула на себя дверь капеллы и очутилась в прохладе полутемного помещения. Пахло воском, деревом, ароматной смолой. На небольшом возвышении стоял мраморный престол, узкие стрельчатые окна переливались разноцветными витражами, в нишах рядом с алтарем застыли статуи мучеников Аброзио и Винченцо, святых покровителей Навере.

Я обвела глазами почти пустое помещение. Думать о произошедшем не хотелось. В этом проклятом мире подобное поведение мужчин никого не удивляет. Еще бы! Женщина слаба и бесправна, ни один суд не встанет на ее сторону, с легкостью поверив, что она сама соблазнила несчастного мужчину. Вот и приходится защищать себя самостоятельно.

Я через ткань погладила тонкую рукоять стилета. Верный друг! Сколько раз он меня выручал… Холод металла подействовал успокаивающе. Что ж, пора подумать о том, для чего я сюда пришла.

Взгляд пробежался по овальному помещению капеллы.

Где может быть спрятан камень? Под престолом? Нет, там только мрамор. В статуях? Я подошла к одной из них, провела ладонью по вырезанным каменным складкам и коснулась гладкого основания. Оно выглядело монолитным, никаких посторонних включений в нем не было. Взгляд остановился на лике святого. Аброзио смотрел на меня строго, как судья. Его невидящие глаза заглядывали прямо в душу, вытаскивая из нее то, что я так хотела забыть: темные своды пещеры, грохот обвала, тусклые блики на стене, собственное отчаяние, сбитые в кровь ноги… Все это показалось таким явственным, что я снова ощутила промозглый холод подземного хода, услышала звуки капель, стекающих по сосулькам-сталактитам, почувствовала страх и дикое, животное желание жить. Оно поднималось изнутри – сильно, властно, захлестывало волной, заставляло бороться, вынуждало ползти, когда не оставалось сил идти, и оно же бросило меня тогда вперед, к едва заметному пролому в стене, к человеческим голосам и колеблющемуся свету.

По спине пробежали мурашки. Как же давно я не вспоминала свое прошлое… Взгляд святого выуживал из души все мои страхи и надежды, всю боль и обиду, заставляя заново пережить то, что было два года назад, и я задыхалась, опять испытывая ужас предательства и страшного, почти потустороннего одиночества.

– Алессия?

В первый момент я не узнала этот голос. Он заставил меня вздрогнуть, отскочить в сторону и выставить перед собой руки. Правда, уже в следующую секунду я разглядела, кто стоит передо мной, и опустила ладони.

– Я тебя напугал?

Синие глаза горели мрачным огнем. Магическая темная дымка колыхалась, скрывая лицо почти целиком. Высокая, облаченная в черный бархат фигура казалась массивной и в полутьме капеллы выглядела довольно устрашающе, но я с облегчением выдохнула и отрицательно качнула головой. Дог, повсюду сопровождающий хозяина, выступил вперед и уперся в меня странным, почти человеческим взглядом.

– Уверена? – Абьери смотрел требовательно и властно.

– Нет, ньор герцог, – ответила я и осознала, что даже рада появлению Абьери. Его приход заставил меня очнуться от кошмара прошлого и вернул в настоящее.

Я невольно шагнула вперед и обхватила себя руками, торопясь укрыться от промозглого холода. Страх снова остаться одной оказался сильнее моей настороженной недоверчивости, и мне захотелось дотронуться до герцога, чтобы избавиться от неприятного чувства пустоты, заполнившего душу до самых краев. Правда, я сдержала этот глупый порыв и осталась на месте. Не хватало еще снова довериться мужчине…

Абьери тоже не двигался. Он замер, продолжая буравить меня взглядом, и тьма призрачной маски то сгущалась, переливаясь всеми оттенками ночи, то светлела, напоминая мерцающую серебристую ртуть. Выглядело это страшно и завораживающе одновременно.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем тишину капеллы нарушил негромкий вопрос:

– О ком ты молилась?

Абьери чуть наклонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, а я в первый момент даже не поняла, что он имеет в виду. И только потом сообразила, что герцог решил, будто я молилась святому Аброзио.

– О дочери. Просила милости.

Тьма стала гуще, налилась чернильной синевой, заволновалась. Герцог молчал, но в его глазах отражалась непонятная борьба.

– Я собираюсь поехать в одно из своих загородных имений, – неожиданно перевел разговор Абьери и резко добавил: – Ты поедешь со мной.

– Ньор герцог?

Я удивленно смотрела в разделенное пополам лицо. Призрачная маска едва заметно шевелилась, заставляя гадать, что же скрывается за ней. Сапфировая синева глаз казалась темной, почти черной.