Смертоносная Зима - Роберт Линн Асприн Страница 12

С этими словами он толкнул дверцу кареты, которая открылась и выпустила протрезвевшего воина наружу в благословенную прохладу ничем не примечательной ночи Санктуария.

Совсем обычной, если бы не присутствие Малина Факельщика да маленького мараки, которого жрец удерживал за воротник.

— Никодемус, посмотри на это, — указал Молин без всяких преамбул, как будто Стелс был теперь его союзником — кем тот, вне всяких сомнений, не являлся.

Тем не менее, картина, которую намарал художник, пытавшийся доказать, что имеет право рисовать, как ему хочется, была странной: она изображала Нико, из-за плеча его выглядывал Темпус, и оба они были охвачены крыльями черного ангела, который был слишком похож на Роксану.

— Оставь картину, художник, и уходи, — приказал Нико.

Факельщик отпустил кривоногого живописца, и тот поспешил прочь, даже не спросив, получит ли он когда-нибудь назад свое произведение.

— Это мое дело… Эта картина. Забудьте, что вы ее видели. Ваша проблема, если вы хотите того, чего хочет бог, состоит в том, чтобы отдать детей в школу, где их будут обучать бандаранские последователи.

Что заставило тебя думать, будто я хочу чего-то подобного?

Факельщик, неужели вы не понимаете? Это слишком большая проблема, чтобы с ней мог справиться Санктуарий. Младенцы — один младенец уж точно — с богом внутри Обладающий могуществом бога. Бога-Громовержца. Вы догадываетесь о последствиях?

Факельщик пробормотал что-то насчет того, что все зашло слишком далеко.

Нико возразил:

— И зайдет еще дальше, если мой напарник Рэндал — которого, как я слышал, держит в плену Роксана — не вернется ко мне невредимым. Я поскачу в горы к Темпусу и спрошу, что он думает по поводу этого божественного ребенка, которого вы так бесцеремонно наслали на город, и без того погрязший в сплошных проблемах. Так или иначе, ваше мнение роли не играет. Вы поняли, что я имею в виду?

Жрец-архитектор сморщился, и на его лице появилась кислая мина.

— Мы можем помочь тебе с колдуньей — если, конечно, тебя устроит обыкновенная людская сила.

— Этого будет достаточно. Ведь это военная сила жрецов. — Нико начал отдавать приказания, которым Факельщик, за неимением другого выбора, вынужден был подчиниться.

* * *

Наступил рассвет самого короткого дня в году, но Нико не вернулся к Роксане.

Пришло время покончить с Рэндалом, которого она презирала, чтобы отомстить за пренебрежительное отношение к ее любви со стороны простого смертного. Она уже почти подавила в себе эту жгучую любовь.

Почти, но не совсем. Если бы колдунья умела плакать, Роксана разрыдалась бы сейчас от унижения и неразделенной любви. Но ей не к лицу было лить слезы из-за какого-то смертного, к тому же Роксана сумела оправиться от слабости, охватившей ее во время войны у Стены Чародеев. Раз Нико не пришел к ней, она ославит его в Аду перед одинокими душами тех, кого он обрек на подобное существование своим вероломным, безответственным эгоизмом.

Она как раз собиралась отдать приказание змеям прекратить игру в карты и доставить колдуна, как вдруг на| проселочной дороге, ведущей к ее дому, раздался цокот копыт.

Разгневанная, потерявшая всякую надежду, она раздернула занавески. Утро было чистым и ясным, насколько только возможно зимой. Голубое небо было рыхлым от облаков, имевших форму лошадиных хвостов. К своему изумлению, она увидела Нико, продвигавшегося сквозь ее защитный заслон из магических заклинаний на своем вороном скакуне, который явно был той породы, что разводил Ашкелон у себя в Меридиане. Доспехи его сверкали на солнце.

Она вынуждена была прекратить свой суд и выйти навстречу Нико, оставив Рэндала. Только змеи остались его сторожить.

Экстаз, охвативший ее при виде Стелса, после всепожирающего гнева оказался намного слаще, чем она могла ожидать.

Он сбрил бороду. Его мальчишеское лицо улыбалось. Нико подъехал к ней, спрыгнул с коня в типично кавалерийской манере и похлопал его по крупу.

— Иди домой, лошадка, домой, в свою конюшню, — произнес он, а потом обратился к Роксане:

— Здесь он мне не понадобится, не так ли?

«Здесь». Значит, он остается. Он понял. И все же он не сделал ничего из того, о чем она просила.

В ответ она сказала:

— А Джанни? Как же душа твоего несчастного напарника? Как ты мог оставить его с Ишад — с этой проституткой тьмы? Как ты мог…

— А как ты можешь мучить Рэндала? — спросил Нико холодно, подойдя к ней поближе и протянув руки, в которых ничего не было. — Мне так тяжело сейчас. Ради меня, отпусти его. Невредимого. Свободного от чар. Не зараженного враждебной магией.

Он говорил это, мягко притягивая ее к себе, но Роксана была вынуждена отступить, боясь пораниться о его доспехи. Он мог бы придумать что-нибудь получше, чем прийти к ней в кирасе, выкованной Энтелехией Снов. ГЛУПЫЙ мальчик. Он был красивым, но неразумным, чистым, но слишком невинным, чтобы проявить хитрость, которую пытался выразить своей улыбкой. Роксана махнула рукой позади себя.

— Сделано.

Как только она произнесла это, внутри дома раздался безумный вопль, полный триумфа, и что-то с треском вывалилось из окна.

Нико в изумлении посмотрел вслед Рэндалу, яростно ломившемуся через кусты. Потом кивнул одобрительно и произнес:

— Теперь мы одни, не так ли?

— Ну… — Она помедлила. — Остались только мои змеи.

Несколькими легкими пассами она придала очарование своей фигуре, сделав более видимыми девичьи формы и сменив на ласковое и нежное выражение лица, источавшее до того злость и опасность. Во имя всего, что она почитала, Роксана любила этого мальчика с такими ясными карими глазами и такой светлой душой. Во имя всего, что было для нее священным, прикосновение его руки, когда он, галантно обняв ее, повел в ее собственный дом, было несравнимо с прикосновениями всех мужчин, обычных и колдунов, которых она когда-либо знала.

Она желала лишь одного — чтобы он был с ней. Роксана отослала змей, вынужденная лишить одну из них телесности за то, что та стала возражать, выдвигая доводы о том, что Роксана, таким образом, лишает себя защиты и становится доступной для нападения со стороны как людей, так и богов.

— Сними эти глупые доспехи, любимый, и мы вместе примем ванну, — прошептала она, наполняя позолоченную ванну водой, от которой шел пар.

Когда она вновь обернулась, Нико уже разделся и стоял перед ней, протягивая руки, чтобы снять с нее одежду, и тело его выражало готовность принять ее.

Он вошел в нее в горячей воде и с горячей страстью. Однако в тот момент, когда она дошла до оргазма и уже готова была произнести магическую руну, чтобы завладеть его душой навсегда, снаружи послышался шум.