Девушка без сердца - Даниэль Брейн Страница 12

Мы спустились на тридцать третий этаж. Эндрю, который все это время молчал, тем не менее, знал прекрасно, куда нам идти, и мы с комиссаром оказались в комнате для допросов, а наша «группа прикрытия» и сам адъютант комиссара — в соседнем помещении, откуда они прекрасно видели и слышали все через стекло, а в самой комнате это стекло выглядело обычной стеной, не отличающейся от прочих.

Я чувствовала волнение. Что говорить, я знала, я не один раз присутствовала на допросах. Иногда я их даже вела, но чаще это был допрос потерпевших. Сейчас потерпевшая была в нашей лаборатории, и она, конечно, уже не станет ни запираться, ни лгать. Рядом со мной был комиссар, но с того момента, как мы вошли, пошла видеозапись, и лампочки на микрофонах загорелись красным, и это значило, что вся ответственность сейчас на мне. Практически. Брент… ну, ему еще надо не только добраться сюда, предварительно отвязавшись от Королевской Гвардии, но и войти в здание. А я сомневалась, что Брент успел получить от ее величества пропуск, без которого его шансы падали ниже некуда.

И все равно я волновалась. Можно сказать, меня даже немного трясло, и ладони стали влажными. Мне предстояло вести допрос, хотя бы формально, Суду, конечно, это без разницы, Процедурная Комиссия немного попридирается — для этого и присутствовал комиссар, — но вот королева! А ведь у нее есть право вето на любое наше действие…

Я беспомощно посмотрела на комиссара, и он улыбнулся краешком губ. Мой шеф не упустил возможности сесть сразу же, как вошел, а у меня ноги были словно каменные.

Лампочка на двери мигнула, и створки начали разъезжаться в стороны. Я застыла.

Первым вошел бейлиф, за ним еще один. Их задачей было проверить помещение, хотя что там проверять, но — таков порядок. Затем еще двое ввели мужчину, на голову которого был накинут капюшон, а руки были сцеплены наручниками. Бейлифы усадили его на стул для допрашиваемых, ловко пристегнули ноги специальными наручниками… — наножниками? — к ножкам стула, направились к выходу, последний бейлиф снял с головы мужчины капюшон и тоже ушел.

Дверь бесшумно закрылась, а я рассматривала ректора Магической Академии.

Первое, что меня поразило, — его молодость. Пятнадцать лет назад он отказал мне в приеме. Так сколько ему лет? Мне показалось, не более тридцати, но это было невозможно. Блондин, мягкие волосы чуть ниже плеч, но не бледные, бесцветные, а золотистые. Темные брови, темные глаза, внимательные и уставшие. Синяки под глазами, но это понятно.

Комиссар аккуратно покашлял, и я опомнилась.

— Капитан Королевской Магической Полиции Сью Мэрианн, глава криминалистической экспертной лаборатории, назначенная в оперативно-следственную группу по распоряжению… — я бросила на комиссара быстрый взгляд и дождалась кивка. — ...Ее величества Эстер Марии VIII, семнадцатого числа восьмого месяца, года пятьдесят-девятнадцатого, в… — Еще один умоляющий взгляд, и комиссар показал мне свои часы. — Двенадцать часов ноль три минуты, в присутствии комиссара Королевской Магической Полиции Джорджа Артура, при производящейся в установленном Процедурной Комиссией порядке видео и аудиозаписи, начинает допрос задержанного по подозрению в убийстве…

Кого, Создатели? Я понятия не имею, как ее звали! За что мне это все?

— Гражданина Объединенных Короной Территорий Боэлы, Траманта и Крессии, э-э…

И я запнулась. Наговорила я так, что вышло — убит сам ректор. Ну и ладно, разберутся, захотят — похихикают, я не против. Что потом? Ректор Томас, а дальше-то как? Но выкрутилась и из этой ситуации.

— Представьтесь, назовите себя.

Я села. Давно пора.

— Даглас Томас, ректор Королевской Магической Академии, маг-инженер первого класса, доктор магической инженерии.

Голос у него был ровный и завораживающий. Наверное, поставлен, подумала я, все же он читает лекции. Или читал, не родился же он ректором, в конце-то концов.

— Сколько вам лет? — глупо и совсем не по протоколу спросила я.

— Тридцать шесть.

Что? Я чуть не закашлялась. Как такое вообще возможно?

— Простите, — нахмурилась я, — вы уверены, что ваше состояние позволяет вам давать показания? Насколько я знаю, вы были ректором Академии уже пятнадцать лет назад.

Может, у него в самом деле не все в порядке сейчас с головой? Я опять посмотрела на комиссара, но его лицо сделалось непроницаемым. То ли он сам не понимал ничего, то ли я уже напортачила.

— Я стал ректором в двадцать четыре года, сразу после защиты, — спокойно ответил мне Томас. — Пятнадцать лет назад я был слушателем докторантуры, главой кафедры исследований пространственных перемещений и главой приемной комиссии. Исполнял обязанности ректора во время его отсутствия в рамках своих полномочий.

Первое. То, что на моем отказе стояла его подпись, подтвердилось. Второе. Комиссар посчитал, что я проверяю ректора на вменяемость, и, кажется, его этот ход устроил.

Третье. Что мне спрашивать дальше?

— Вы понимаете, почему вы здесь и за что вас задержали? — Иногда задавали такой вопрос, мне он показался уместным.

— Меня задержали за убийство моей жены, Таллии Кэролайн. Я хочу дать признательные показания, госпожа капитан. Да, это я убил свою жену.

Комиссар кашлянул.

— Вы позволите, капитан? — И он внимательно посмотрел на ректора. — Вы помните момент задержания?

Почему он это спросил? Я недоумевала. Это имеет значение? Или у комиссара какие-то свои соображения на этот счет?

— Да, — кивнул Томас. — Я отчетливо помню этот момент.

Что-то в его речи было странным, но что — я понять никак не могла. Временами у меня складывалось ощущение, что он все-таки не в себе. Со следующим вопросом комиссара до меня дошло, зачем он вмешался.

— Почему вы не назвали свое имя, когда вас доставили в отделение, господин Томас?

— У меня не спросили? — немного подумав, ответил Томас. Бред, конечно, этого быть не могло, я отлично помнила, что его личность установили не сразу. — Я назвал бы свое имя, мне нечего скрывать.

— Вы помните, где именно вас задержали?

— На улице, — с ответом он снова слегка запоздал. — Это была… патрульная машина. Я хочу сделать заявление, госпожа капитан.

Я посмотрела на комиссара. Тот нахмурился, кивнул мне.

— Я вас слушаю, — разрешила я. Странное поведение, но я тут была не эксперт. Мои пациенты не радовали меня душевной нестабильностью.

— Я узнал, что она мне изменяет, — ровно объяснил Томас. — Ей кто-то позвонил, она долго говорила за закрытыми дверями, а когда я спросил, кто это был, Таллия сказала, что у нее есть любовник, но она не собирается к нему уходить, ее устраивает жизнь со мной. Я задушил ее. Потом вспомнил, что в ее семье есть традиция… Ее дед и отец были моряками, если вы знаете, они бросают сердца в море. Моря здесь поблизости нет, но есть фонтаны на площади Римео. Я подумал, что они ничуть не хуже. Но я не дошел.