Недостойная - Анна Шнайдер Страница 12

На следующий день Арманиус был непривычно тих и серьёзен. Почти ничего не говорил, зато наблюдал за моими действиями настолько пристально, что мне хотелось развернуться и бросить какую-нибудь колбу ему в лоб.

Я, конечно, сдерживалась. Он и так жизнью ушибленный, не хватает ещё и мне добавлять… колбами.

— Снимайте халат и ложитесь на диван.

Я хотела спросить, надел ли он бельё, но подумала, что в вопросе нет смысла. Всё равно сейчас увижу.

Надел, слава Защитнице…

Я смазала руки специальным массажным маслом, села рядом с Арманиусом и начала растирать его бёдра. Думала, хоть сейчас что-нибудь скажет — но нет, он по-прежнему молчал, лишь следил за мной.

И меня вдруг пронзило… Узнал, наверное, что никакая я не медсестра.

— Где ты родилась? — спросил вдруг хриплым голосом и дёрнулся от боли, когда я нажала на первую нужную точку.

— Опять вы за своё. — Допрос решил устроить, что ли? — На севере Альганны, в деревне, как вам должно быть понятно из моего имени.

— Родители живы?

— Нет.

— А братья или сёстры?

— Тоже.

Несколько секунд Арманиус молчал, и я уже успела обрадоваться, но оказалось, что рано.

— Где ты училась?

Хм, ну ладно. Как говорит Брайон: «Если пациент мешает доктору работать, он нарывается на неприятности».

И я приступила к массажу в сочетании с «игрой на энергетических точках». Так эту технику называл Валлиус — когда нажимаешь то на одну, то на другую, но не просто так, а будто выигрываешь какую-либо мелодию. В случае с Арманиусом это был «Марш Защитника».

Ректор захрипел, выгибаясь на диване дугой, и тут же забыл про своё любопытство. Конечно, временно, но и это неплохо. Здесь полезна даже временная тишина.

Через десять минут я закончила. Арманиус по-прежнему лежал на диване в одних трусах, обливаясь потом с головы до ног, и выглядел таким же несчастным, как любой другой мой пациент.

— Я вас обрадую, архимагистр. Я вижу прогресс. Да, он слабый, но он есть. Вы ведь пару раз чувствовали свой энергетический контур, верно?

Ректор кивнул, попытался поднять руку и вытереть пот со лба — он уже лился в глаза — но не смог. Я взяла из сумки салфетку, подошла ближе и сама обтерла ему лицо.

— Так вот. Чем раньше больной чувствует свой энергетический контур, тем быстрее будет продвигаться его выздоровление. Вы ощутили его уже вчера. К примеру, принц Арчибальд… — Ой, зря я это говорю… — Да. Его высочество смог почувствовать контур лишь спустя три недели процедур. Правда, я тогда знала и умела гораздо меньше, так что эксперимент не чистый.

Я закинула в сумку баночку из-под масла, накинула на ректора халат, чтобы не замёрз, и продолжила:

— Как обычно, полчаса лежим, не встаём. До завтра, архимагистр.

Он вновь что-то прохрипел, но я уже шла к лестнице.

Вопросы, вопросы… вот ведь любопытный. Можно подумать, он до сих пор не нашёл на них ответы.

* * *

Через полчаса Берт не просто встал — он встал на собственные ноги. И даже прошёл пять шагов, пока не рухнул обратно в инвалидную коляску.

Невероятно. Им занимались лучшие хирурги Императорского госпиталя, потом был курс восстановительной терапии, но по-настоящему встать с коляски и сделать хотя бы несколько шагов не удавалось. Это Арманиуса тогда и подкосило, и на предложение Брайона перевестись в отделение для больных со сломанным контуром — по-другому «для безнадежных» — он ответил резкое «нет!»