Маленькая страна - Чарльз де Линт Страница 114

— Ты полагаешь, его распирает от мудрых мыслей? — хихикнула Джоди. — Боюсь, он и так пуст.

Эдерн покачал головой:

— Я хочу, чтобы ты перестала думать. Позволь своему разуму освободиться по-настоящему. Расслабляйся до тех пор, пока не почувствуешь себя абсолютно спокойной, пока не поплывешь куда-то, не слыша более ни собственных мыслей, ни обрывков чужих разговоров, которые витают над тобой день и ночь.

— Ты что — гипнотизируешь меня?

— Попробуй, — упрямо повторил Эдерн. И Джоди попробовала.

Она сидела над залитой солнцем пустошью, наслаждалась видом удивительно ясного неба и пыталась представить себе, на что же будет похожа первородная музыка. Девушка принялась перебирать в памяти все известные ей старые мелодии, гадая, какая из них ближе всех.

— О чем ты думаешь? — спросил ее Эдерн.

— О музыке, — ответила Джоди.

— Не надо. Не думай вообще ни о чем. Отпусти себя.

Увы, очень скоро Джоди обнаружила, что сделать это гораздо труднее, нежели она предполагала. Чем больше она старалась расслабиться, тем назойливее к ней липла та или иная мысль, за которой тянулась целая вереница других, сопровождаемых различными воспоминаниями и переживаниями. Джоди одергивала себя, тяжело вздыхала и начинала все заново, но результат был один и тот же.

— У меня ничего не выходит, — пожаловалась она.

— Но ты честно пыталась, — улыбнулся Эдерн.

— Угу. Мне показалось, что прошла целая вечность.

— Нет, всего десять минут.

— Правда?!

— Да.

— Гром и молния, у меня никогда не получится!

— Получится. Попробуй прислушаться к биению своего сердца. Просто сосредоточься на этом ритме; нарисуй в своем воображении то, как сердце гонит кровь по твоим артериям и венам. А если к тебе все же привяжется какая-нибудь мысль, не волнуйся и не злись на нее — иначе она тебя отвлечет. Вместо этого спокойно отстранись от нее и продолжай.

„О, да так намного проще! — удивилась Джоди, последовав совету Эдерна. — Стоп! Это тоже мысль!“ — тут же заметила она и попыталась сконцентрироваться.

Дум-дум. Дум-дум.

Обрывки воспоминаний по-прежнему мелькали в сознании Джоди, но с каждой минутой ей становилось все легче и легче избавляться от них — без злости, как и говорил Эдерн. Она более не позволяла себе раздражаться и беспокоиться о том, насколько хорошо она справляется с поставленной задачей.

Все, что она делала, — это слушала.

Дум-дум.

И плыла.

Дум-дум.

Пока не почувствовала, что выплывает из собственного тела.

Дум-дум.

Или, напротив, погружается в себя?

Это больше не имело значения. Важно было только одно — неотступно следовать за этим ритмом.

Дум-дум. Дум-дум.

Куда-то вниз…

Дум-дум.

Вглубь и вдаль…

Дум-дум.

И вот настал момент, когда Джоди пересекла грань между сознательным и бессознательным. И там, за гранью, ее встретила первородная музыка.

Она была соткана из струн арфы и дыхания флейты, скрипичного смычка и барабанных палочек.

Дум-дум.

Но она не обладала звуками.

Ибо это было место, где все умирало и все рождалось. Место, где утраченное обреталось вновь, а найденное могло потеряться. Запретное место. Место теней и эха. Место, вмещавшее в себя все, что Джоди когда-либо видела или воображала.

Но оно не имело физического воплощения.

Дум-дум.

И состояло из чистой логики. Оно демонстрировало Джоди, что все когда-либо существовавшее в мире, вне зависимости от величины и значимости, было тесно связано воедино и в то же самое время четко разделено.

Дум-дум.

Сознание терялось в бесконечности, устроенной так, что невозможно было определить, где заканчивается одно и начинается другое.

А части бесконечности казались столь отличными друг от друга, что единство их представлялось невероятным.

Здесь все было нелепо.

И все имело глубокий смысл.

Здесь жила тайна.

И древняя магия.

Джоди испытывала непостижимую радость оттого, что наконец-то нашла ее. Но нет… Не нашла. Обрела вновь. Ибо в душе она всегда знала, что эта магия здесь — в мире вокруг нее; внутри ее самой…

И тут какая-то бодрствующая часть сознания напомнила ей о том, что говорил Эдерн о первородной музыке:

Она разбудит в твоей душе не только солнечный день, но и жестокую бурю.

И Джоди разрыдалась. Из-за всего, что случилось после разделения миров. Из-за погибших народов. Из-за разрушенных надежд. Из-за увядшей красоты, которую сменила безжизненная пустыня, раскинувшаяся в обоих мирах и сердцах их обитателей.

Что-то можно будет отыскать снова — как Джоди отыскала музыку. Но многого уже не вернуть.

Ибо оно утрачено навеки…

Очнувшись рядом с Эдерном в дыре Менэн-Тола, она обнаружила, что все еще плачет, а Маленький Человек трясет ее — не сильно, но настойчиво.

— Прекрати! — повторял он. — Пусть музыка замрет.

Джоди повернула к нему мокрое от слез лицо:

— Но все утраченное…

— Ты хочешь потерять и остальное?

Он указал вниз, и Джоди увидела, что пустошь вокруг них вздыбилась, словно воды океана во время шторма. Еще недавно мирные холмы вздымались и падали подобно гигантским волнам. В воздухе стоял грохот горных обвалов и рев трясущейся земли.

Безмятежность летнего дня сменилась безумием хаоса.

— Я… я…

„Это сделала я!“ — с ужасом осознала Джоди: здесь, в Призрачном Мире, где магия и без того бурлит отчаянным потоком, недолгого звучания первородной музыки оказалось достаточно для того, чтобы волшебство окончательно вышло из-под контроля.

Но она понятия не имела, как успокоить его!

Камень закачался, и Джоди инстинктивно вцепилась в Эдерна. Он покрепче ухватился за выступ, чтобы не позволить им обоим сорваться в кипящую лаву, однако с каждым новым толчком держаться становилось все труднее и труднее.

Джоди почувствовала глубокую тоску, прогнать которую не смогло даже воспоминание о чудесной музыке.

— П-помоги мне! — молила она Эдерна.

Он посмотрел на нее — серьезно и внимательно, и на лице его отразилась тревога.

— Пожалуйста! Я… я не в силах остановить это…