Пепел умерших звёзд - Михаил Дребезгов Страница 112

Временами Шривастава и сам задумывался о Судьбе, даже исписал страницы дневника некоторыми философскими выкладками на сей счет, но формулировка драконьего отказа его несказанно взбесила. Это было холодное, взвешенное и тщательно контролируемое бешенство. Простой анализ синтаксиса и выбора слов вместе с разрозненными сведениями о драконьей психологии, собранными за последние годы, ясно давали понять: Судьба – просто отговорка. На деле живым воплощениям магии было попросту плевать на участь ребенка, и жертвовать кровью ради него никто не намеревался.

До этого чародей лелеял смутную надежду, что хотя бы драконы сумели подняться выше мелочной посредственности, видимой повсюду. В конце концов, они с давних пор придерживаются нейтралитета и практически не участвуют в грязных политических играх… Но нет, как оказывается, даже ящеры смотрят на мир сквозь узкую щель зла, даже им свойствен эгоизм и равнодушие к судьбе окружающих. Жаль. Очень жаль.

Иными словами, добыть драконью кровь на легальных основаниях не представлялось возможным. Впрочем, изощренный ум Нифонта вскоре составил план. Действенный, но сложный и жестокий. Прибегать к нему претило. В конце концов, он затеял все ради того, чтобы улучшить мир – но можно ли это сделать, используя прежние грязные методы? Подняв знамя с лозунгом «Цель оправдывает средства», не станет ли он новым Каспаром Одноглазым?

Еще недавно конфликт устремлений мог разорвать Шриваставу на куски. Однако теперь разум, оперировавший куда более широкой сетью связей, чем ранее, быстро положил конфликт раздору, остудив его холодным и ясным пониманием: любой другой сценарий будет еще хуже. Если сейчас он свернет на полпути и отстранится от дел, пройдет много лет, прежде чем кто-то еще возьмется за исправление природы окружающих. Сколько ненужных жертв унесут эти годы промедления? И сколько вреда причинит исчезновение одного-единственного дракона, уже отжившего большую часть своего непостижимо долгого века, устранившегося от важных дел драконьего общества? Выбор очевиден. Хирург разрезает здоровые ткани, чтобы достичь очага болезни, но кто при этом скажет, что он творит зло?

Старый лозунг о цели и средствах все равно проступал за этими построениями, но что с этим поделать? Сходство не играло никакой роли – чародей принял решение. Если найдется другой вариант, менее грязный, не сопряженный с насилием, – Шривастава обратится к нему без колебаний, но такой альтернативы он не видел.

Настало время переходить к практическому этапу. Для реализации плана потребуются не просто деньги, а много денег. Сбережений Нифонта на это определенно не хватит. Он и так перешел на довольно аскетичную жизнь после того, как поистратился на перелет и покупку жилья.

Значит, пора на время отложить изыскания и найти работу. Хорошо оплачиваемую работу.

Нифонт Шривастава шагал по извилистым улочкам. Под ногами шуршали опавшие листья – в этом полушарии Ильниррмаалльны царила осень. Очередной этап плана входил в завершающую стадию, и чародей размеренно дышал, прогоняя нервное возбуждение. Сейчас ему потребуются спокойствие и выдержка.

Умелому волшебнику не столь уж сложно найти работу. Не прошло и недели со дня получения заветной формулы, как Нифонт устроился в фирму под названием «Серебряный Ключ. Техномагические услуги». Фирма была интернациональной, официально считалась республиканской, на деле управлялась гоблинами, а персонал имела многовидовый. Магистра магии из Костуара там приняли с распростертыми объятиями. А когда чародей доказал свою квалификацию не только дипломом, но и делом, его труд стал очень прилично оплачиваться. Гоблины, обладатели недюжинной экономической сметки, знали, что ценных сотрудников надо поощрять.

За два с половиной года Нифонт на неплохом уровне выучил кобллинай и стал обладателем весьма приличного счета в банке. Проведя подсчеты и установив, что денег хватит не только на ловушку для дракона, но еще и на порядочный срок безбедной жизни, Шривастава уволился по собственному желанию. Последнюю заработную плату он предпочел получить не деньгами, а профессиональной услугой – один из штатных гремлинов подчистил из разнообразных баз данных значительную часть сведений о биографии Нифонта.

Начальство это совершенно не удивило. На первом собеседовании чародей отыграл образ безобидного чудака-анахорета, который планирует скопить деньжат, чтобы без помех провести остаток жизни в затворничестве и скрытности, ни с кем не общаясь, – и придерживался этого амплуа впредь. Образ оказался удачным, весьма обаятельным, и к тому же весьма импонирующим гоблинскому менталитету, падкому на всевозможную эксцентричность. Поэтому просьбу уходящего сотрудника выполнили без всяких вопросов.

Скопив денег и почти расставшись с прошлым, Нифонт избавился от личины рассеянного волшебника и примерил другую – холодного, собранного и расчетливого человека. Большую часть скопленных денег он перевел на тайные счета, остальные же потратил на аренду и оборудование помещения, а также на налаживание необходимых связей. Тут помогло и знакомство с Каспаром – старый анархист, как ни странно, все еще коптил небо и пользовался все тем же телепатическим обручем. Несмотря на уход из кровавого дела, Одноглазый не растерял некоторых полезных знакомств в мутной среде и помог Нифонту столковаться с кое-какими нужными личностями.

Большую их часть чародей в глаза не видел – в основном он общался с посредником, йаэрна по имени Аймриарак. Этот желчный тип оказался чрезвычайно интересным с психологической точки зрения кадром. Безусловно, практически все эльфы высокомерны и почитают себя высшими существами, а остальных – гумусом, пылью у ног Звездного народа. Однако этот оказался в какой-то мере уникален – он ненавидел не только чужаков, но и своих же йаэрна, всех без исключения, а также, судя по всему, время от времени испытывал приступы жгучей неприязни по отношению к собственному отражению в зеркале.

Шривастава просто не мог удержаться. Уж очень любопытный объект для исследования сам угодил ему в руки. Все эти годы он проверял свои теории когнитивной коррекции на работодателях, коллегах и клиентах, исподволь пряча среди выверенных интонаций, тщательно отобранных формулировок и жестов концепции, способные изменить миросозерцание и сам способ мышления собеседников. С одними получалось лучше, с другими – хуже, но результат проявлялся всегда, особенно наглядный при постоянном общении. Чародей на ходу постигал нюансы. Тонкая работа с разумом гоблинов, чей эволюционный путь подарил им столь непреходящую жизнерадостность, что даже звериный оскал капитализма на планетах Эйкулларии не казался им чем-то ужасным, в отличие от чужаков, которых там в лучшем случае обдирали как липку. Хаос человеческого мышления, бурлящий вокруг рифов намеченных целей и укоренившихся представлений. Практичная подозрительность гномов… Каждый народ был наособицу, к каждому требовалось подобрать свой ключик – и тем выше был восторг, когда удавалось отыскать общие, свойственные всем им точки влияния.

С этой точки зрения ненавидящий весь мир йаэрна был настоящим вызовом искусству Нифонта. При каждой встрече с Аймриараком он стал вплетать меметические агенты в свои слова и поступки – и был поражен, увидев, что усилия дают первые ростки. Не слишком заметные – уж очень густ был слой скопившихся за годы жизни стереотипов и предубеждений, сквозь который пришлось пробиваться побегам, – но все же реальные. Даже столь неподатливый материал был подвластен чародею – дай только срок. Вот оно, наилучшее подтверждение, что он гонится не за химерой, не за миражом! Вот оно – свидетельство того, что стороннее вмешательство в разум может не только навредить, но и помочь! Мешало то, что посредник терпеть не мог Нифонта и старался каждую встречу оборвать как можно скорее, покончив с делами в кратчайшие сроки. Тем не менее собранные чародеем из разных источников данные свидетельствовали, что Аймриарак и впрямь стал куда терпимее к окружающим, а это дорогого стоило.