Королевская кровь. Скрытое пламя - Ирина Котова Страница 112

Дурман начинал действовать, и тидусс, приняв решение, вызвал машину и все-таки поехал домой, к жене. Ее ворчание по крайней мере было привычным и нестрашным. А что делать дальше – он решит во вторник, когда ее величество с мужем вернутся из поместья.

* * *

Василина в поместье Байдек тоже не спала. Она стояла у окна спальни и наблюдала, как бродит туда-сюда по оголенному осенью саду ее расстроенный медведь. Светила полная голубоватая луна, и на земле сверкал первый ледок – заморозки на Севере всегда начинались рано. Иголочками инея поблескивали ветви деревьев, и ледяные кристаллики легко осыпались искрящимся пологом на мечущегося оборотня, когда тот задевал нижние ветки своей мохнатой спиной. Мариан очень переживал свой срыв, замкнулся, ему было стыдно, и никак не удалось успокоить его до вечера. Он помог уложить детей спать, а затем ушел, оставив ее одну. И она сердилась, потому что в большой постели без мужа было холодно и непривычно и потому что он никак не мог простить себя. А еще болел живот – Мариан обычно грел его своей ладонью и разминал спину, и отсутствие этих ласк и тепла расстроило Василину больше, чем утренняя выходка Кембритча.

Королева накинула теплый халат, натянула высокие шерстяные полосатые носки, еле втиснулась в тапочки и пошла за мужем.

Медведь угрюмо сидел под деревом и точил когти о ствол. Посмотрел на нее исподлобья, заворчал. Не выдержал, подошел, ткнулся носом в живот, задышал шумно.

– Я без тебя заснуть не могу, – сообщила она укоризненно. – Хватит, Мариан, что случилось, то случилось. Больше бояться будут.

Василина опустилась перед ним на колени, заглянула в темные глаза. Медведь виновато лизнул ее в нос, положил тяжеленную голову на плечо. Она обхватила его за огромную шею, обняла, прижалась. На улице было холодно, и она уже начала подмерзать.

– Плевать, Мариан, плевать на все. Поговорят и успокоятся. Пойдем спать, муж мой. Мне без тебя очень плохо.

Встала и двинулась к дому, и он зашагал следом. Перекинулся у входа в дом, взял ее на руки, поцеловал.

– Вот такой у тебя муж, – пробормотал глухо ей в шею, – несдержанный и безродный. Ты не жалеешь теперь, что вышла за меня, василек?

– Мариан, – сказала Василина грозно, пока они поднимались по лестнице наверх и она грела озябшие руки о его грудь, – если тебя именно это беспокоит, то я не жалею и не пожалею никогда. Ты мой муж, и я скорее от трона отрекусь, чем от тебя. И вообще еще раз услышу такое – рассержусь. Понятно?

– Понятно, моя королева, – сказал он со смешинкой, за которой чувствовалось огромное облегчение.

– А что касается несдержанности, – добавила она, улыбаясь, – то я сама была готова врезать этому Кембритчу. Так что можешь считать, что выполнил мое пожелание.

Байдек прикоснулся губами к ее виску, вдохнул родной и будоражащий запах. Открыл ногой дверь, занес в спальню.

– Ты совсем замерзла, – сказал, укладывая ее на кровать. – Не нужно было выходить. Куда бы я от тебя делся? Побродил бы еще немного – и сюда.

Василина стянула смешные полосатые носки, один за другим, и он не удержался – присел перед кроватью на корточки, погладил ее ноги, положил голову на колени. Почувствовал, как ее пальцы перебирают ему волосы, закрыл глаза.

Все-таки ему совершенно невероятно повезло.

Ночью он не беспокоил жену, хотя очень хотелось. Василина быстро согрелась, прижавшись к нему, и заснула, а он обнимал ее, маленькую и тоненькую, и думал о том, как удивительно, что ему совершенно безразлично ее возвращение в изначальный облик. Будто и не было ничего. Нет, иногда он ловил себя на том, что любуется ее лицом, мягкими кудряшками, ну а тело… оно столько раз менялось во время и после беременностей, что он просто привык к этому.

И все же где-то глубоко внутри Мариан был очень рад, что к нему вернулась его маленькая принцесса – такой, какую он увидел и полюбил, когда ей было всего шестнадцать.