Железный цветок - Лори Форест Страница 112

У самой кромки поля меня встречают два гарднерийских военных: широкоплечий бородатый крепыш смотрит на меня, зло сощурившись. Другой – с гладким лицом, орлиным носом и бледно-зелёными глазами обводит меня взглядом равнодушного хищника.

– Нам приказано сопровождать вас к новому жилью, маг Гарднер, – сообщает бородатый, всем своим видом показывая, что он тут главный. – Согласно желанию вашей тёти, мы являемся вашими телохранителями.

Сердце у меня подпрыгивает и ускоряет бег. Судя по всему, я тоже пленница.

– Мне необходимо разыскать братьев, – стараясь казаться спокойной, объясняю я.

– Они арестованы, маг, – с каменным лицом произносит бородатый. – Один за нападение на гарднерийца, а другой за то, что угрожал гарднерийцам волшебной палочкой.

Кровь отливает от моего лица.

Крепко сжав губы, бородатый передаёт мне сложенный квадратиком лист пергамента, явно доставленный соколиной почтой. Когда я разворачиваю дрожащими пальцами письмо, в небе сверкает молния.

Дорогая племянница!

Мне стало известно об опасных событиях, разворачивающихся в Северной башне. Насколько тебе известно, я давно заказала для тебя комнаты в Батт-холле и теперь самое время тебе туда переехать.

Я также связалась с Лукасом Греем, и он согласился лично охранять тебя, как только появится в университете. До тех пор я приставила к тебе двух телохранителей. Они будут повсюду сопровождать тебя, пока ты не воссоединишься с Лукасом.

Преданная тебе тётя Вивиан

Я аккуратно сворачиваю письмо, пытаясь вычленить из какофонии мыслей хоть что-нибудь значимое.

– Вы пойдёте с нами, маг, – говорит бородатый.

И это не просьба, а приказ.

Делать нечего, и я иду за охранниками по университетским улочкам к южной окраине городка. Всё дальше и дальше от Северной башни.

Комнаты, которые оплатила для меня тётушка, расположены в здании, где с недавних пор селятся лишь гарднерийцы.

Следом за охранниками я иду по роскошно отделанному панелями железного дерева холлу – здесь совсем нет камней, только дерево и украшения в лесном стиле.

В общежитии пустынно, мимо нас проносятся несколько студентов-гарднерийцев с баулами в руках и одетых для долгого путешествия.

– Что происходит? – спрашиваю я бородатого телохранителя.

– Университет закрыт, маг, – коротко отвечает он.

Охранники отпирают передо мной дверь и встают по обе стороны от неё. Дрожащими руками я толкаю деревянную створку с изящной резьбой и вхожу в гардеробную.

Вдоль стен из железного дерева стоят низкие скамейки с мягкими бархатными подушками. Мой взгляд упирается в целую выставку новых зимних накидок, одна роскошнее другой, развешанных на железных крюках. Первая отделана мехом чернобурки, другая – чернильно-чёрной норкой. Под первой скамьёй выстроились в ряд новые сапоги и четыре пары новых туфель.

Я прохожу под аркой из тёмных переплетённых ветвей и вступаю в круглую гостиную, где ярко пылает камин. Дрова потрескивают и выкидывают вверх крошечные сияющие искорки. Очищенные от коры железные деревья встроены в стены, между массивными стволами расположились книжные полки, уставленные новыми книгами в кожаных переплётах с золотым тиснением на корешках.

Здесь целая библиотека аптекаря – лучшее собрание, наверное, только в университетской библиотеке «Гарднериан Атенеум».

У камина стоят стулья, обитые зелёным бархатом, и диван. Тут же и столик с чайным сервизом, блюдом пирожных и ваза с кроваво-красными розами.

Любимые цветы моей тётушки.

Как в тумане, я вхожу в оранжерею со стеклянными стенами и потолком, где каждое окно украшено изумительным витражом с цветами железного дерева. Из оранжереи открывается вид на главные сады университета и рощу железных деревьев в самом центре.

Чёрные блестящие цветочные горшки выстроились вдоль стен оранжереи, в каждом – железные деревья, усыпанные цветами, от которых исходит нежное сапфирово-синее сияние, и даже ковёр у меня под ногами расшит лепестками синих цветов железного дерева.

Мысли об охранниках за дверью давят на меня страшным грузом, и я в отчаянии бросаюсь к окнам, дёргаю задвижки и запоры, но тщетно.

Замки не поддаются.

Внизу, на дорожке сада, вдруг показываются двое гарнерийских военных. Они направляются к роще железных деревьев. Один из них поднимает голову и смотрит на меня так пристально, что я сразу же понимаю – охранников гораздо больше, чем те двое, у двери.

Я заперта, выхода нет. В ужасе я выбегаю из оранжереи, надеясь спрятаться хотя бы в спальне без окон. Открыв вторую дверь, ведущую из гостиной, я застываю на пороге.

На кровати под великолепным балдахином, накрытой тёмно-зелёным стёганым одеялом, выложено несколько новых платьев и нижних юбок, одна роскошнее другой.

Чёрный шёлк первого платья расшит сияющими алыми звёздами благословения, складывающимися в алые созвездия, украшенные рубинами.

Другое платье усыпано изумрудами – драгоценные камни широкими полосами мерцают по подолу платья и нижней юбки. Третье платье с откровенным декольте вышито нежными зелёными листьями.

Есть и ещё одно платье с цветами железного дерева.

Ей всё известно. Каким-то образом тётя узнала, как понравилось Лукасу то роскошное бальное платье невероятно смелого покроя, в котором я пришла на Йольский бал.

Но этот наряд даже превосходит предыдущий в том, что касается смелости и попирания строгих гарднерийских традиций. Элегантное чёрное платье с разрезами по бокам и чёрная нижняя юбка расшиты цветущими деревьями: корни, вышитые у подола, превращаются в стволы, а ветви выше вспыхивают изумительными цветами железного дерева, каждый лепесток которых искусно расшит сияющей сапфировой нитью.

Тётя Вивиан оставила меня в Верпаксе с единственной целью, со стыдом и изумлением понимаю я, – чтобы держать поближе к Лукасу Грею.

От неожиданно громкого стука в дверь я вздрагиваю.

– Вам письмо соколиной почтой, маг, – раздаётся из-за закрытой двери грубый голос бородатого охранника.

Покачиваясь, я подхожу к двери и открываю её. Меня встречает безжалостный взгляд солдата, и я собираюсь с силами, чтобы не отвернуться и не опустить глаза. Охранник подаёт мне письмо с эмблемой Четвёртого дивизиона, я забираю сложенный квадратиком лист пергамента и захлопываю дверь. Вернувшись в спальню, я в одиночестве разворачиваю письмо и читаю.