Закон наемника - Дмитрий Силлов Страница 11

…Когда девушка уходит от тебя, заноза в сердце все равно остается. И каждый думает, что, если вернуть все как было, саднить перестанет, при этом прекрасно зная, что обманывает сам себя, — как было, уже никогда не будет. А если и будет, то, скорее всего, плохо и недолго. Или сильно по-другому. Но почему же, осознавая все это, каждый из нас все равно пытается вернуть прошлое?..

Шустрый внимательно посмотрел на меня. Потом на тарелку. Потом снова на меня.

— Тебе это точно надо? — спросил он.

— Мне это точно не надо, — честно ответил я. — И никому это не надо. Но все-таки — она в Зоне?

Шустрый кивнул — а может, просто он был слишком пьян и его просто немного качнуло вперед. Переспрашивать я не стал. Тем более что четверть часа, о которой говорил торговец, уже пять минут как миновала.

— Удачи, Шустрый, — сказал я, поднимаясь со скамьи.

— Удачи, Снайпер, — прилетело мне в спину…

Торговец не обманул — в туалетном бачке обнаружился герметичный пластиковый пакет с заказом. Я тщательно вымыл руки, обтер пакет туалетной бумагой, распечатал. Угу. Пистолет, глушитель отдельно, коробка на сорок патронов 45 АСР с надписью «Made in USA», десять в магазине. Нормальная тема и для удобства расчета, и чтоб пружину не перегружать без надобности. И запасной магазин в придачу сверх договоренности. Молодец Шустрый.

Я привычно проверил оружие. Отличная машинка, для начала сойдет.

Положив пистолет с отсоединенным глушителем в специальный потайной карман под подкладкой куртки, я распределил по карманам остальное и непринужденной походкой покинул место общего пользования.

Шустрого в зале уже не было. Губастая официантка убирала его стол, составляя на поднос пустые банки из-под пива и грязные тарелки. Новичков тоже след простыл — не исключено, что торговец увел их за собой, словно дудочник из немецкой легенды, оперативно вдув им в уши свой вариант средневековой волшебной музыки.

Лишь двое военных — старший сержант и лейтенант, — умяв по банке китайской тушенки, хлебали на десерт мутное разливное пиво из тяжелых стеклянных кружек, чудом сохранившихся еще со времен застоя.

Я направился было к двери, прикидывая на ходу как бы мне половчее перебраться за Периметр, — в настоящее время у меня уже было как минимум две причины для того, чтобы вернуться в Зону. Но военные, похоже, сейчас были в той кондиции, когда человек еще не пьян, но уже и не трезв, и безудержная удаль, порожденная промежуточным состоянием разума, требует либо нажраться в хлам, либо выплеснуть на кого-нибудь раздражение в случае, если продолжение банкета по каким-то причинам невозможно.

— Глянь, Роднянский, какая рожа черная, — громко сказал лейтенант. — Пока мы тут кровососов кормим, они, мля, в Ниццах хари свои коптят.

Судя по упитанной летёхиной ряшке и «нулевому» камуфляжу без малейших следов пребывания в Зоне, кровососа он видел только на картинке. Но это уже был малозначительный факт его биографии. Просто мой мозг выдал бесполезную информацию и быстренько начал перестраивать нервные импульсы в соответствии с обстановкой.

— Точно, трищ лейтенант, — поддакнул подчиненный, в лапище которого пивная кружка казалась предметом из детского кухонного набора. — Прям негритос с Северных кордонов.

Я шел мимо, не обращая внимания на пару подвыпивших служивых. Вряд ли Шустрый слил им информацию про меня — такого торговцы с бывалыми сталкерами себе не позволяли. Хотя, если Зона и вправду так сильно изменилась, то не исключено, что и законы в ней стали несколько иными.

Пройти до выхода из ресторана мне оставалось шагов десять, не больше, как вдруг лейтенант слишком ловко для пьяного бросил в меня пустой банкой из-под тушенки.

— Лови!

Хватать руками заляпанную жиром банку в мои планы не входило. Я просто отклонился вправо, и жестянка, разбрасывая в воздухе кусочки желе, просвистев в сантиметре от моего носа, угодила точно в затылок официантке, транспортировавшей заваленный посудой поднос в сторону кухни.

От неожиданности девчонка взвизгнула словно подстреленная псевдоплоть, поскользнулась и вместе с подносом грохнулась на пол. Вилки-ложки-тарелки, звеня, полетели под ближайший стол.

— Ах ты козлина, — с расстановкой произнес лейтенант, неторопливо отрывая зад от скамьи. — Официантку нашу обижать вздумал?

Вставал он медленно, как и положено командиру, ожидающему, что приданные ему силы немедленно ринутся в атаку.

Силы ожидание оправдали.

Сержант довольно пружинисто для такой туши вскочил со скамьи и ринулся ко мне, занося пудовый кулак для сокрушительного удара.

Попадать под такую кувалду из костей и мяса в мои планы никак не входило. Потому я немного отклонился — на этот раз влево, одновременно делая шаг навстречу противнику. Над правым ухом рассекло воздух дробящее орудие с набитыми костяшками пальцев. Я же, продолжая движение вперед, прихватил сержанта за его «Флору» и резко выбросил вперед правое колено.

Эффект получился ожидаемый, словно кусок мяса резко насадили на стальной шампур. Удар пришелся в низ живота, под моим коленом ощутимо хрустнула лобковая кость. Сержант охнул и сложился пополам. Его горло легло на мое правое предплечье. Захлест кистью затылка произошел словно сам собой, по инерции. Короткий поворот корпусом — и туша мало не в полтора центнера со всего маху грохнулась на спину, широко расставив ноги…

Серьезную ошибку совершают родители, уча детей, что бить противника в пах нехорошо. В нежном возрасте слова старших записываются в памяти, порождая идиотские правила, соблюдение которых может стоить жизни в реальном столкновении. Того, кто собрался вас покалечить, нужно калечить раньше, чем он осуществит задуманное. Причем наиболее простыми и доступными способами. Особенно если тот противник вооружен…

Я резко ударил каблуком вниз, словно паука давил. Страшное дело, когда обломки лобковой кости при повторном ударе рвут нежные паховые ткани. Зато надежное. От нереальной боли мозг гаснет, словно перегоревшая лампочка, и рука, рефлекторно тянущаяся к пистолету, спешно хватается за источник боли. Словно это может помочь сознанию не провалиться в спасительное небытие…

Вся сцена заняла не больше секунды. Лейтенант, осознав, что его авангард был разгромлен за время, необходимое для того, чтобы растерянным голосом произнести «твою мать…», довольно проворно выдернул из кобуры пистолет.

Однако я не стал дожидаться, пока военный совместит линию выстрела с моим телом. Бросившись вперед, я успел перехватить оружие за ствол и совершить элементарное движение — резко повернуть его дульным срезом к хозяину.

Указательный палец лейтенанта соскочил со спускового крючка, рукоять вывернулась из ладони. Я же, продолжив движение руки, занес огнестрельный кастет и рубанул им наискось по точке, подробно описанной еще Гомером в его «Одиссее». Как оно там у древнегреческого классика?