Сердце вьюги - Алексей Глушановский Страница 11

– Ольга Алексеевна Ястребова.

– Ну что ж, я, воин Рау из дома Элей, приветствую тебя, Ольга дочь Алексея из дома Ястреба, и благодарю за спасение.– Одним слитным движением эльф оказался на ногах и отвесил ей замысловатый, явно церемониальный поклон.

Сдержав улыбку, Ольга сделала книксен, старательно придерживая полы халатика руками:

– Рада была помочь…

После чего, взглянув на часы и тихо ойкнув, умчалась в ванну. Увы и ах, но ее шеф, старший терапевт Олег Абаевич, был человеком старой закалки и органически не выносил опозданий, по каким бы причинам они ни происходили. Поскольку два выговора у нее в этом месяце уже имелось, а лишаться премии было крайне нежелательно по финансовым соображениям, все расспросы приходилось отложить на потом.

Вихрем мечась по квартире, Ольга еще успела сготовить завтрак – да здравствуют современные полуфабрикаты,– показать Рау, как пользоваться сантехникой, и предупредить его о том, чтобы даже не думал выходить из квартиры. Всучив ему напоследок лентяйку [9]от старенького «Самсунга», она посоветовала эльфу:

– Понажимай на кнопки, может, и найдешь что интересное, только не вздумай всему, что показывают, доверять! – и выскочила за дверь.

На растерянный вопль в спину:

– А как этим пользоваться? – она только махнула рукой:

– Сам разберешься, ничего сложного!!!

* * *

Рау растерянно крутил в руках данный ему Ольгой загадочный артефакт. Нет, о том, что перед ним средство управления для другого артефакта – телевизора, судя по доставшимся ему от Ольги знаниям, некоего аналога волшебного ока,– он понимал. Но вот как его использовать…

Просканировав его для начала магическим зрением, ничего особого он не обнаружил. Слабые, очень слабые нити хитросплетенных сил огня и воздуха, аналогичные тем, что выплетаются магами при использовании заклинания удар молнии, но намного слабее. Эта сила, скомпонованная в упорядоченные структуры, была буквально разлита в окрестностях, по всей видимости являясь основным источником энергии для используемых этой цивилизацией артефактов.

В данном предмете, названном «лентяйкой», этой энергии было совсем немного, и Рау не решался на нее как-либо воздействовать. Его познания в магии были отнюдь не так велики, чтобы рисковать осуществлять манипулирование силами на столь тонком уровне.

Но ведь Ольга как-то управлялась с этим предметом, и в то же время Рау за все время общения с нею не заметил каких-либо признаков наличия у нее особых познаний в высоком искусстве колдовства. Да и не стала бы опытная магесса так волноваться из-за какого-то опоздания на службу. Маги, способные осуществлять столь тонкие манипуляции, вообще никогда не опаздывают. В крайнем случае – они «задерживаются», а то и вовсе «решают перенести визит», а все остальные – терпеливо ждут, когда «их могущества» соизволят уделить им толику своего внимания.

Ну а раз так, значит, активация и использование данного артефакта возможны и вовсе без магии!

Немного подумав, Рау осторожно нажал на красную кнопку в левом конце прибора. Как воин, имеющий опыт в обращении с магическими артефактами, он просто по привычке держал неизвестную ему вещь так, чтобы оба узких конца не были на него направлены: а вдруг оно стреляет? И неизвестно ведь, с какой из двух узких сторон фаербол или еще какая гадость может вылететь. Но явно не с широкой боковой стороны. А значит, к себе – только широкой стороной!

Стоило ему нажать на кнопку, как на одном из концов лентяйки мигнула тусклая темно-багровая вспышка [10]. И… ничего не произошло.

«Ага… уже достижение»,– удовлетворенно заметил про себя Рау и вдруг замер, озаренный внезапной мыслью. Только сейчас он обратил внимание на свои эмоции. Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был доволен своим достижением. А в короткой беседе с Ольгой ему и впрямь было интересно, любопытно и даже весело. Да что там!!! Неприлично короткое одеяние человеческой девушки, когда она только зашла в комнату, и на самом деле вызвало у него некоторое смущение.

Ему не приходилось имитировать эмоции, как делали это альфары, общаясь с представителями иных рас. Разумеется, будучи квартероном, он испытывал несколько больше чувств, чем его чистокровные собратья, однако то, что было раньше, не шло ни в какое сравнение с теми бурями, что играли в его душе теперь.

Рау печально вздохнул. Похоже, надежда на то, что вмешательство Ольгиного восприятия в его психику ограничится только возрастом, было напрасным. «Интересно, сколько еще подобных сюрпризов преподнесет мне мое сознание? – обреченно подумал он.– Впрочем,– Рау постарался немедленно заняться самоуспокоением,– в этом можно найти и темную сторону» [11]. Теперь, по крайней мере, ему не придется постоянно имитировать эмоции: зачем имитация, когда есть настоящие?

Размышляя таким образом, он осторожно направил засветившийся конец в сторону телевизора и вновь нажал на кнопку. Короткая вспышка – и по комнате разлился звук заработавшего артефакта.

Немедленно отставив в сторону все свои сомнения, Рау требовательным взглядом впился в стеклянную поверхность местного «волшебного ока». Ему была жизненно необходима информация о жителях этого мира, и данный агрегат мог ее предоставить!

* * *

На работу Ольга явилась с небольшим опозданием. В этом не было бы ничего страшного, если бы, пока шла по коридору, ее не угораздило наткнуться на Олега Абаевича Беклимбетова – старшего терапевта отделения срочной терапии и ее непосредственного начальника.

Олег Абаевич, талантливый врач и довольно неплохой администратор, человек «старой советской закалки», был, в общем и целом, вполне неплохим начальником. Однако и у этого достойного и уважаемого человека имелись свои недостатки. Одним из них было его категорическое неприятие модной тенденции «демократизации» в общении между сослуживцами и, как одно из следствий, категорически отрицательное отношение к тому, что сам он характеризовал как «нарушение трудовой дисциплины».

Различные оправдания при этом характеризовались как «детский лепет» и к рассмотрению не принимались. Учитывая врожденную ехидность хитрющего татарина и его выдающиеся познания не только в медицине, но и в психологии, каждый выговор сопровождался таким количеством едких замечаний и характеристик, что угроза «на выговор нарвешься» вызывала серьезнейшие опасения сотрудников. Да и в подборе наказаний для провинившихся он отличался поистине иезуитским хитроумием.