Клинок Богини, гость и раб - Анастасия Машевская Страница 11

– И помни, время и золото требуют опытных рук, – напутствовал Гор. – Так что постарайся.

Девочка кивнула и пошла по сходням.

В их отряде было четыре человека, командиром для подобных кампаний всегда назначался воин из первой десятки. На этот раз это был двадцатишестилетний Шухран, номер девятый, последний ученик Мастера Салазара. Следом шла Бансабира с ее шестнадцатым местом и еще двое юношей рангом ниже двадцатого. Отряд выглядел, мягко говоря, странно, но дело свое сделал – привез в Багровый храм и деньги, и рабов. Как бы все эти купчие в Ласбарне ни пытались подтрунивать над двенадцатилетней девочкой. Один был даже настолько смел, что потянул к ней свои смуглые руки. Девочка оказалась быстра и мгновение спустя стояла за его спиной, прижимая к шее хама, под самым ухом, сверкающее лезвие. Где был нож еще секундой раньше, никто не знал.

Шухран хмыкнул, глядя на этих двух. Бансабира действует красиво. Он бы даже сказал, изящно…

Лидер отряда поведал об увиденном старейшинам храма – мастерам с номерами в первой тройке.

– Ну что ж, Гор, – сказал Ишли. – Если ты не изуродуешь ее своей наукой, то когда‑нибудь девочка обставит и тебя.

– Сомневаюсь, – сухо ответил Гор.

Через две недели Шавна закончила свой седьмой год и по прошествии кровавого состязания получила девятнадцатый ранг. Ее наставница, Ирэн Безликая, явно гордилась:

– Пойдешь по моим стопам, девочка. Я точно так же после семи лет приземлилась на девятнадцатое место.

Бану с равнодушного разрешения Гора выходила Шавну после ранений – в соперники ей на этот экзамен Ирэн Безликая выбрала Манта Милосердного, шестой номер из сто четвертого поколения, который прославился тем, что перед убийством пережимал жертве сонную артерию. Это на несколько мгновений погружало в беспамятство, и когда смертнику перерезали горло, боль, как правило, была не такой обжигающей.

Когда Шавна Трехрукая поправилась, началась зима. С ее первыми числами Бану исполнилось тринадцать.

Все время до зимнего солнцестояния Бансабира посвятила улучшению найденной ею техники убийства.

Гор с темным, почти демоническим удовольствием наблюдал, с каким самозабвением юная девушка упражняется днем и ночью, отрабатывая удары; с каким остервенением загоняет коня; с какой яростью и ненавистью в глазах тренируется в паре с кем‑то из друзей (чаще всего с Шавной или Астароше) и с какой заботой потом зашивает их раны, а они – ее. Наблюдал, как Бану крепла, росла, оформлялась; насколько пряма и решительна становилась в действиях и словах. С тщательно скрываемой гордостью Тиглат Тяжелый Меч подмечал, что день ото дня Бану делалась все гибче и гибче, быстрее и быстрее. Крупное, уверенное сложение северянки тайным образом не препятствовало ни скорости, ни ловкости.

В зимний Нэлейм, декабрьское солнцестояние, Бансабира выдержала предпоследний перед окончанием пятилетнего курса обучения экзамен. Первая его часть прошла ночью на улице, верхом, с коротким мечом. Потом было конное состязание с луком. Задача проста – подстрелить двенадцать голубей из двенадцати… Потом – главный зал испытаний, расположенный в самой верхней части храма‑пирамиды, и еще три поединка: с копьем, двуручным мечом и вольный – с произвольным выбором оружия. Последнего Бану ждала особенно…

С небрежной грацией, которая не могла обмануть проницательных Клинков Богини, девушка летала вокруг своего противника, обладавшего двенадцатым рангом. Тогда Гор впервые увидел, кого именно он воспитал.

Бансабира наслаждалась. Быстро поняв свое превосходство над соперником, она теперь смаковала каждый выпад, удар, толчок. Полагаться на одни ножи смысла не имело: Бану давно поняла, что нож – в буквальном смысле дело последнее, и потому на начало вооружилась двумя короткими мечами. Она выработала эту технику тогда, в Ласбарне: изучать и оценивать противника на мечах, прикинув сильные и слабые стороны, создавать условия победы, потом подбираться ближе – и, если ситуация позволяет, самое главное оставлять ножу.

Ножи подходили идеально для последнего удара по одной причине: испытать упоение опасностью, оказаться на самом острие гибели и выжить – Бансабира могла позволить себе только так. Сходиться на ножах с самого начала – значит умереть глупой смертью. Но и отказаться от них девушка не могла с тех пор, как осознала собственную ловкость. И если ты хочешь быть еще быстрее и еще ловчее – клинок нужен мелкий. Нет такого мастерства, которое позволило бы орудовать мечом с той же скоростью и сноровкой, что и ножом. К тому же, проворно управляясь с мечом, можно хотя бы изредка зацепить двух противников, а с ножом – что ни делай, с одного удара одного и ранишь. Потому от скорости и точности этого одного зависит все.

После победы девушке присудили одиннадцатый ранг. Астароше, который в ту пору был уже седьмым, искренне поздравил Бану, закружил в воздухе, а остановившись, изрек:

– Это было невероятно, честное слово! Так легко, так изящно!

– Ага! – поддержал еще один из учеников. – Воистину Бансабира Изящная!

Прозвище закрепилось.

Весной в Храм Даг пришел запрос с Яшмового острова, одного из Бледных островов. У них разыгрался серьезный конфликт с Перламутровым, и пока эти новости не достигли великодержавного Яса, сюзерена архипелага, вмешательства и помощи просили в Багровом храме. Нет, не справедливость им нужна, уточнили посланцы, а просто победа.

Эту кампанию возглавил сам легендарный Тиглат Тяжелый Меч. Он взял с собой пятнадцать человек – общим счетом четыре отряда. Бансабире впервые доверили командование одной из групп.

В ходе миссии Бану уже в третий раз в жизни укусила змея, на сей раз морская. Девушка выжила и быстро восстановилась. Во время первой высадки на Перламутровом острове из шестнадцати человек погибло четверо, во время второй – еще трое. Оба раза отряды угодили в засаду. Во второй Гору и его людям удалось отбиться и захватить в плен нападавших из числа командиров. Вернувшись на оснащенные десятками рабов галеры, Тиглат одного бросил в трюм, другого, быстро прикинув обстановку, потащил к каюте ученицы. Ввалился в комнатку и толкнул пленного на пол.

– Он знает планы Перламутровых! Добудь! Мне не до того.

Хлопнув дверью, он вылетел на палубу. Надвигалась буря, надо было готовиться.

Напрасно обрадовался своей удаче плененный островитянин, когда увидел перед собой тринадцатилетнего подростка. Еще и девушку. Превозмогая отвращение к себе, Бансабира выпытала все, что нужно. В следующей сходке на берег не погиб никто.

Всех мужчин семьи наместника безжалостно вырезали. Перламутровые резко присмирели. Конфликт был «улажен». На корабле, без спроса зайдя в каюту наставника, Бансабира выплюнула на голову того тысячи проклятий, поклявшись, что больше никогда – никогда! – не станет пытать людей. Гор только ухмыльнулся – надо же, как дрожат ее руки.

Перед тем как вернуться в Багровый храм, Гор, оставив при себе только Бансабиру, высадился в Гавани Теней – столице Яса. Что за дела привели его сюда – Бану не знала. Гор что‑то коротко объяснил в двух фразах, Бансабира не слушала – все равно. Наставник держался отчасти бесстрастно, отчасти насмешливо, как всегда, но исподтишка постоянно наблюдал за ученицей. Девушка совсем не походила на его обычную Бану – вздрагивала на каждый шорох, судорожно цеплялась за поводья, старалась не подавать виду.