Тени - Елена Малиновская Страница 11

— Вы упрекаете моего отца в гордости, — негромко проговорила Шаная. — Но разве сами не подвержены такой же слабости?

— Еще как подвержен. — Кирион согласно кивнул. — И именно поэтому я, как никто другой, знаю слабости твоего отца и могу на них сыграть.

Синие глаза Шанаи потемнели от непонятного раздражения. Кирион приподнял бровь, с интересом ожидая возможных возражений, но их не последовало. Девочка в последний момент благоразумно проглотила какое-то нелицеприятное высказывание, так и вертящееся на языке, и сделала шаг назад, собираясь растаять во мраке.

— Постой, — окликнул ее Кирион. — Разве ты сама не хочешь отправиться в Нардок? Не сегодня и не завтра, но через несколько лет? Подумай, при дворе отца тебя ожидает серое, монотонное и бессмысленное существование. Ты наверняка знаешь, что королева Ханна не любит тебя. Твой отец, увы, не вечен, как и все мы. Рано или поздно престол займет принц Ольд. Если к тому моменту ты еще будешь незамужней, то тебя или сошлют в монастырь, чтобы не мозолила глаза, или, что наиболее вероятно, отдадут в супруги самому отличившемуся из его приятелей. Не мне тебе рассказывать о характере принца, соответственно ты понимаешь, каких людей он соберет около себя. Неужели желаешь себе подобной участи?

— А что меня ждет при вашем дворе? — вопросом на вопрос ответила Шаная. — Откуда мне знать, что в итоге я не попаду в лапы еще большего чудовища, чем здесь? Чужая страна, чужие обычаи, и никого близкого или родного рядом.

— Для своих двенадцати лет ты рассуждаешь на удивление здраво, — с невольным изумлением протянул Кирион. — Однако не суть. Поверь, мой брат — хороший человек. Конечно, пока Ноэль шалопай тот еще, — на этом месте в голосе принца скользнула чуть уловимая добрая улыбка. — Но он никогда не позволяет себе издевательств над слабыми и беззащитными. Знаешь, кошкам и другим животным у нас во дворце живется намного вольготнее, чем у вас.

Шаная фыркнула от едва сдерживаемого смеха, вспомнив, видимо, свои жалобы на брата. Запрокинула голову к далеким небесам, усеянным миллиардами звезд, думая о чем-то своем. Затем бросила на принца шаловливый взгляд.

— Вы ведь хотите меня еще о чем-то спросить, — скорее утвердительно, чем вопросительно протянула она. — У меня есть несколько минут, пока Нинель бредет по коридору к моей комнате. Только, прошу, скорее! Иначе нового скандала не избежать.

— Почему ты открылась мне? — Кирион подался вперед, с жадным нетерпением ожидая ответа девочки. — Почему раскрыла свои способности? Насколько я понял, при дворе твоего отца никто не подозревает, что ты беседуешь с тенями. Чем я заслужил подобную честь?

— Не знаю. — Шаная пожала острыми худенькими плечиками. — Тени были не против. Когда я пыталась рассказать о них кому-нибудь другому, то просто не могла. Словно забыла, как это вообще — говорить. Я думала, с вами произойдет то же самое, но ошиблась. Вот и все.

Кирион еще о многом хотел расспросить девочку, но она вдруг напряглась, будто почувствовав то, что было не дано ему. Прижала палец к губам, молчаливо умоляя о сохранении тайны, и исчезла. Расплескалась пятнами тьмы по каменным плитам, растаяла струйками белесого холода в жарком душном мареве летней ночи.

Утром следующего дня Кирион выразил горячее желание побеседовать с Харием наедине. Без сопровождения многочисленных советников, строго следящих за соблюдением всех необходимых норм и правил переговоров, без слуг и телохранителей. Король, немало заинтригованный подобным предложением, после недолгих сомнений согласился. Никто так и не узнал, о чем именно беседовали два правителя за плотно закрытыми дверьми зала совещаний, но уже в полдень было объявлено о подписании долгосрочного мира между двумя державами. Нардоку под условия династического брака между принцем Ноэлем и принцессой Шанаей отходил один из островов Северной гряды, Дахар в свою очередь получил необходимые гарантии в ненападении и обещание военной помощи.

После объявления радостной вести Харий отправился в покои к своей дочери. Та как раз заканчивала уборку в комнате под строгим присмотром верной Нинель. Воспитательница решила, что раз принцесса настолько разгневала своего отца, то должна самостоятельно устранить все последствия вчерашнего скандала. Шаная не возражала. Она весь день была непривычно задумчива, вновь и вновь вспоминая поздний разговор с Кирионом. Перед мысленным взором девочки уже вставали далекие чужие города и незнакомые земли. Она то и дело беззвучно шептала себе под нос имя обещанного мужа, словно пробуя на вкус. Ноэль. Интересно, похож он хоть немного на своего брата?

— Шаная…

Девочка вздрогнула, замерев с грязной тряпкой в руках посередине комнаты. Обернулась к отцу, невольно набычившись и глядя исподлобья, словно маленький затравленный зверек. Сердце Хария защемило от неожиданной грусти и злости на себя. Как он мог ударить ее вчера? Как мог позволить слепому страшному гневу настолько захватить его разум? Когда-то он уже был во власти подобного приступа, и даже противно вспоминать, чем тогда все закончилось.

— Ваше величество? — Нинель торопливо привстала, уронив с колен неизменное вязанье. — Что-то случилось?

Харий криво ухмыльнулся, заметив, как женщина испуганно покосилась на оставшуюся открытой дверь. Наверняка считает, что он опять начнет кричать и бесноваться, и заранее продумывает пути к отступлению.

— Подожди в коридоре, пожалуйста, — тяжело обронил Харий.

Нинель встревоженно зарыскала глазами по комнате, не торопясь выполнять просьбу короля.

«Боится, — неожиданно со всей горькой очевидностью понял Харий. — Боится оставлять меня наедине с Шанаей после вчерашнего. И в чем-то, наверное, она права».

— Все в порядке, Нинель. — Король выдавил из себя измученную улыбку. — Я пришел поговорить с дочерью. И… и извиниться перед ней за вчерашнее.

Нинель с нескрываемым облегчением перевела дыхание. Поклонилась и со всей скоростью, на которую еще были способны ее старые, измученные постоянной ломотой ноги, удалилась.

Шаная покорно ожидала начала разговора. Она замерла напротив отца, сцепив перед собой руки и уронив на пол ставшую ненужной тряпку. Харий тоже молчал. Все заранее приготовленные слова сами собой вылетели из головы. Он просто не знал, что сказать в свое оправдание. И невольно постоянно возвращался мыслями в тот проклятый день почти тринадцать лет назад. Тогда перед ним стояла мать Шанаи, которую он любил, пожалуй, больше самой жизни. И которую едва не убил в приступе бешенства. А ведь в тот момент она уже носила под сердцем его дитя. Целительницы Пресветлой богини совершили невозможное, сохранив беременность. Харий умолял о прощении на коленях, клялся, что подобного никогда не повторится, что это Галаш помутил его разум и заставил подозревать любимую женщину в измене и предательстве. Шаная — та, первая Шаная, по имени которой была названа потом их дочь — сделала вид, будто поверила. Но Харий боялся, что по-настоящему она его так и не простила. И, что самое страшное, король с тех пор был обречен подозревать, что супруга погибла во время родов именно из-за вспышки его ярости за несколько месяцев до родов, истратив все свои жизненные силы в попытках сохранить ребенка.