Не вспомню - Джессика Броуди Страница 11

Мы входим в магазин, и я сразу же замираю, пораженная необычайным зрелищем.

Я знаю, что «маркет» – это место, где продают и покупают товары, а «супер» – очень большой.

Хезер мягко берет меня под локоть.

– Бояться нечего. Только постарайтесь держаться рядом со мной.

Я послушно следую ее совету и с величайшим любопытством смотрю, как она укладывает в тележку на колесиках один предмет за другим. По пути она успевает рассказывать, какие продукты Коуди обожает, а на какие у него аллергия. И пытается догадаться, что может нравиться мне, причем источником информации для нее служат в основном телевизионные передачи, в которых обсуждаются пристрастия современных старшеклассниц.

Несмотря на ошеломляющие размеры супермаркета, я сразу прихожу к выводу, что он мне по нраву. Повсюду множество слов, чтобы читать, и цифр для подсчетов. Я с уважением думаю о тех, кто не пожалел усилий, снабдив каждую вещь этикеткой и ценником. Обозначил вывеской каждый проход. Указал количество штук товара в упаковке. Перечислил все ингредиенты. Лично для меня это очень важно. Я с упоением вчитываюсь в тексты на предметах. В самых простых разобраться легко: яйца, молоко, апельсиновый сок, – но вот для понимания смысла некоторых других требуется приложить умственные усилия. Так происходит с овсяными хлопьями, рутбиром [3]или соусом «Тысяча островов».

– Я бы и купила вам какую-то косметику, – говорит Хезер, когда мы попадаем в проход между полками отдела «Товары для вашей красоты», – но, поверьте, она вам совершенно ни к чему. Ваше лицо безупречно. – А потом вдруг усмехается воспоминанию: – Забавно, но в точности то же самое мне твердила мама, когда подростком была еще я сама. Как же отчаянно я тогда с ней спорила!

Она снимает с полки несколько коробочек и бросает в тележку.

– Вы едите мясо? – спрашивает Хезер, когда мы подходим к большой стеклянной витрине, заполненной кусками красной плоти всех видов и размеров.

Я всматриваюсь в этикетки, стараясь понять, что именно здесь предлагают.

– Выглядит незнакомо, – признаюсь я, внезапно ощутив легкий приступ тошноты.

– Хочу только напомнить, что в таком виде мясо не едят, – объясняет Хезер. – Его сначала готовят, и оно приобретает совсем другой цвет.

– Ах да, конечно, – киваю я.

– Вы можете просто попробовать его, чтобы понять, – предлагает она. – Если вам не понравится, значит, оно не для вас. Я знаю многих людей, которые принципиально не употребляют мяса. Их называют вегетарианцами. Возможно, вы принадлежите к их числу.

– Возможно, – пожимаю плечами я.

После того как наша тележка заполняется почти доверху, Хезер толкает ее назад, ближе к выходу из магазина, и встает вслед за другой покупательницей. Я наблюдаю за стоящей перед нами женщиной, когда она выкладывает содержимое своей тележки на движущуюся ленту конвейера. Молоденькая кассирша берет каждый предмет и проводит им вдоль металлической поверхности с окошком, причем каждый раз при этом устройство издает звук: бип! Я замечаю, как на небольшом экране высвечиваются название и цена товара.

Бип! Виноградное желе. 2 доллара 99 центов.

Бип! Сахарный песок. 4 доллара 79 центов.

Бип! Овсяные хлопья. 5 долларов 15 центов.

– Это все? – спрашивает девушка несколько минут спустя, когда тележка окончательно пустеет.

Женщина кивает.

– Да, на сегодня достаточно. Сколько с меня?

Кассирша нажимает несколько кнопок на аппарате перед собой, но я вдруг слышу тихий шепот:

– Сто восемьдесят семь долларов двадцать два цента.

И только когда точно такие же цифры появляются на дисплее аппарата, а девушка повторяет их вслух, я осознаю, что тихий голос принадлежал мне самой. Меня это удивляет, хотя я даже не понимаю, что здесь такого странного. Вероятно, я просто не заметила, что считаю в уме.

– Вот это да! Впечатляет! – Хезер окидывает меня восхищенным взглядом.

Она подкатывает ближе свою тележку и начинает разгружать.

– Скотт тоже умеет складывать в уме большие числа, – сообщает она. – А вот мне математика никогда не давалась. Похоже, мы теперь знаем, какой из школьных предметов вам нравится больше всего.

Она смотрит на меня и подмигивает.

Кассирша начинает сканировать наши покупки.

Бип! Консервированные помидоры. 1 доллар 29 центов.

Бип! Чипсы «Доритос». 2 доллара 79 центов.

Бип! Печенье с фруктовой начинкой. 3 доллара 85 центов.

С противоположной от сканера стороны другой конвейер подхватывает уже пробитые товары, а молодой человек в красном фирменном фартуке укладывает их в бумажные пакеты. Они похожи на тот, в котором Кияна принесла мою старую одежду.

Бип! Зеленые перцы. 0 долларов 99 центов.

Кассирша кладет банку с перчиками на второй конвейер, но та краем цепляется за металлический выступ. Мне занятно наблюдать, как цилиндр с консервами начинает беспомощно вращаться на месте, стремясь вырваться на свободу.

– Простите, не могли бы вы подтолкнуть ее?

Я поднимаю глаза и вижу, что молодой человек обращается ко мне, жестом указывая на банку.

– Да, конечно, – отвечаю я.

Но стоит мне протянуть руку, как меня останавливает высокий и громкий писк автомата.

БИИИИИИИП!!!

Резкий звук заставляет буквально вздрогнуть и меня, и Хезер, и молодого человека, и девушку за кассой. Я тут же роняю банку и отдергиваю руку.

Аппарат продолжает вопить, пока кассирша в панике беспорядочно жмет на кнопки, но не добивается ровным счетом никакого результата. На дисплее появляется надпись: «Ошибка. Сканирование невозможно».

– Очень странно, – говорит она. – Вероятно, произошла поломка. Я понятия не имею, что случилось. Придется срочно вызывать управляющего.

Когда она снимает трубку стоящего рядом телефона, я искоса бросаю взгляд на свою левую руку. Это ее я протянула мимо окошка сканера, когда поднялся шум.

Потом я выворачиваю руку тыльной стороной кисти наружу. Кожа рядом с татуировкой пульсирует. Я провожу пальцем по тонкой черной полосе. Она горячая. Необычайно горячая. Меня чуть покачивает, и я издаю непроизвольный, чуть слышный стон.

– Что-то не так? – спрашивает Хезер, глядя на меня и в тревоге сдвигая брови.

Я покачиваю кистью руки. Жжение уже начало постепенно ослабевать.

– Нет, все хорошо.

Кассовый аппарат наконец замолкает. Девушка кладет трубку на место.

– Прошу прощения за технический сбой.