Шарманщик - Виталий Вавикин Страница 11

– Не смотри на меня, – попросил он женщину.

– Почему?

– Потому что я не хочу… – Джаад перевернул страницу, продолжая притворяться, что читает. – Не хочу вспоминать.

– Легия больше нет, – напомнила женщина.

– И нас тоже нет. Давно нет, – Джаад перевернул еще одну страницу.

– Интересная книга?

– Не знаю, – мысли спутались. Джаад попытался вспоминать свои скульптуры. Попытался сосредоточиться на работе.

– Я ненавижу их, – сказала женщина. – Надеюсь, Тиний придет к власти и вернет все к прежнему порядку, что был до Легия.

– Я не хочу говорить об этом.

– Ты ни о чем не хочешь говорить.

– Что в этом плохого?

– Время тишины прошло, Джаад. Даже если в войне победит Рогил, ничто уже не будет, как прежде, – она коснулась его руки. Такое знакомое и такое забытое чувство. Джаад вздрогнул. – Раньше тебе нравилось меня касаться, – сказала женщина. – Скажи, Флаиа еще не выбросила мою скульптуру?

– Нет.

– Ты врешь. Я видела осколки… Хотя ты, наверное, уже не помнишь, как я выглядела прежде, – женщина грустно улыбнулась. – Скажи, когда ты последний раз выходил из замка? Когда был счастлив, наслаждаясь женщиной?

– Мы избранные, Бертина, а это значит, что у нас нет своей жизни. Мы живем для…

– Они ведь все равно начнут войну, – прервала его женщина. – Ты знаешь, что это так, и поэтому боишься. Твой колокол уже плачет, и ты знаешь, что не сможешь ничего изменить.

– Это всего лишь система.

– А ты сам видел их?

– Кого?

– Тех, кто будет воевать за нас. Тех, кто будет умирать ради нашей системы, чтобы смогли мы определить нового правителя.

– Легий говорил, что они глупые и примитивные.

– Когда ты меня бросил…

– Бертина…

– Я отдала свою жизнь системе…

– Бер…

– И я видела их, наблюдала за ними. И знаешь, что я поняла, Джаад? Мне их не жалко. Ни одной жизни. Я думала, что твой поступок сделает меня слабой, но я стала сильнее. Я была среди либертинцев и сравнивала их с нами, Джаад. И ненавидела их всем сердцем. Так же, как ненавижу каждого, кто похож на тебя или меня. И чем больше я об этом думала, тем сильнее во мне становилось желание увидеть, как прольется кровь. Наша кровь, Джаад. Мы пройдем с тобой рука об руку по полям сражений и будем видеть, как умирают ради нас те, кто для нас не более чем инструмент, игрушка, как та статуя с моим изображением, которую Флаиа разбила и выкинула. Всего лишь букашки, но они так похожи на нас, Джаад! И я готова увидеть их боль и страдания. Готова увидеть это, держа тебя за руку и наслаждаясь ужасом, которым будет охвачено все твое естество. Потому что все последние столетия ты не видел ничего, кроме своих статуй и слепой веры в Легия, в то время как я готовилась к этому дню, гуляя среди рек, которые вскоре вспенятся от крови и внутренностей убитых на полях либертинцев. Ты сделал меня сильнее, Джаад, и теперь я ничего не боюсь, даже увидеть твою боль и страдания. Понимаешь?

* * *

Запрокинув голову, Абак пыталась разглядеть зависший высоко в небе хрустальный замок.

– Думаешь, твой брат все еще там? – спросил ее Кариш, обнимая за хрупкие черные плечи.

– Думаю, да, – кивнула она.

Кариш промолчал. Он знал эту девушку всего три дня, но она уже иногда начинала казаться ему безумной. Сестра Джаада. Сестра верховного посланника в страну либертинцев, когда настанет час выборов и пробьет колокол священной войны.

– Когда-то давно он часто навещал меня, – рассказывала Абак, когда они с Каришем лежали на покрове из свежей жимолости под вечнозелеными лиственными деревьями. – Он приходил с женщиной по имени Бертина. Она была намного старше его, но мне она нравилась. С ней было легко общаться, и я верила, что она никогда не причинит вреда моему брату, никогда не заставит его страдать. Это было в ее глазах – любовь и забота, как в глазах Джаада, когда он лепил свои скульптуры. Но потом он оставил ее. Увидел, как стареет ее тело, и испугался этого, ушел к более молодой и сочной. И с тех пор я больше никогда не видела его, но он там, в хрустальном замке. Я знаю это. И надеюсь, когда закончится священная война и миссия, дарованная ему Легием, будет выполнена, он вернется ко мне, в наш дом, где мы снова сможем быть вместе, – Абак мечтательно закрыла глаза, вспоминая далекие времена, оставшиеся в незабытом прошлом. – А может быть, – сказала она, – никакой войны и не будет. Хотя бы в память о Легии.

– Но кто-то ведь должен владеть Саддуком, – возразил Кариш.

– Саддук никому не принадлежит, глупый. Это всего лишь энергия, всего лишь сила, которая питает наш мир. Мы открыли ее, и она принадлежит всем нам. Таков закон… Впрочем, как и священная война, – Абак тяжело вздохнула. – Хотя иногда мне жалко тех существ, которые вынуждены убивать ради того, чтобы определить нашего правителя. Ведь их жизни так коротки по сравнению с нашими!

– Зато их в десятки тысяч раз больше, чем нас. К тому же они всегда что-то получают от этих войн.

– Но ведь это всего лишь оружие. Мы даем им то, чем они должны убивать друг друга. И лишь когда заканчиваются войны, они учатся применять подаренную им мощь во благо. Страшно даже подумать, что когда-то мы были такими же.

– Тогда думай, что когда-то они смогут стать как мы. Ведь мы заботимся о них.

– И учим убивать друг друга.

– Либертинцы всегда убивали друг друга. Это у них в крови.

* * *

Поток чистой энергии расщепил пространство и время. Голубая планета предстала перед собравшимся Синодом, приблизилась, увеличилась в размерах.

– Какая ненужная власть! – сказал Тиний, разглядывая вращающийся шар. – Мы можем уничтожить их в любое время, каждый из нас. Просто взять и разбить их планету о пол, насладившись миллионом брызг соленых вод, а они даже не поймут, что произошло. Знал ли Софти, открывая Саддук, что наделит нас такой властью? Ненужной властью…

– Сильные всегда заботятся о слабых, – сказал Рогил. – Таков закон. И предстоящая война – это лишь плата за нашу заботу. Мы дали им порох, научили расщеплять атом, теперь мы откроем для них нанотехнологии… Разве за это не стоит пролить немного крови? Тем более что мы же никогда не позволим им уничтожить друг друга окончательно, лишь немного очистим их и без того плотно населенный мир, – он обернулся и посмотрел на Джаада. – Ну что, посланник, готов ты исполнить свой долг? Мир Либертинцев ждет новых открытий. Войди же в него и укажи им путь!