Империя Повелителей - Антон Белозеров Страница 11

– Нет, – улыбнулся Яманубис, – Ро-ро – мой слуга. И он далеко еще не стар. Он родился на планете амазонок, в мире победившего феминизма. Мужчинам там под страхом смерти запрещено развивать мускулы, заниматься спортом, учиться каким-либо наукам. Женщины решили, что это превращает мужчин в социально опасных диких животных. Когда выяснилось, что уровень интеллекта у Ро-ро гораздо выше, чем у среднестатистической женщины, его, согласно местным законам, собирались предать мучительной казни. Тогда-то он и поседел… Я спас его, просто чудом выхватив в последний момент из рук дамочек-палачей. Он поклялся, что будет до конца жизни служить мне верой и правдой. Подобная самоотверженная благодарность для меня была бы слишком обременительна, поэтому мы сторговались на пяти годах службы. Жизнь под властью женщин превратила мужчин той планеты в дебильных трусливых самцов, годных только для регулярного спаривания. Мне многому пришлось научить Ро-ро, но боевые искусства в этот курс не входили. Теперь он уже совершенно готов к самостоятельной жизни.

– Значит, его акцент…

– А, так ты заметил? – Обрадовался Яманубис. – Действительно, на его родной планете феминизм зашел так далеко, что все слова и названия предметов перевели в женский род. От этого акцента Ро-ро так и не удалось избавиться.

– Удивительная планета! – Искренне удивился я, а про себя подумал, как же сам Яманубис смог там побывать и остаться в живых, да еще увезти с собой спасенного человека? Вряд ли его боевое искусство могло помочь в этих условиях.

– Это что! – Оживился толстячок. – Ты еще не бывал на планетах, где каждый житель обязан носить на лице счетчик поглощаемого кислорода. С каждого вдоха и выдоха берется соответствующий налог.

– Кошмар. – Описанные Яманубисом миры несколько поколебали мое желание попутешествовать по другим планетам. Ведь еще неизвестно, в каком негостеприимном мире можно оказаться, и какие неожиданные выверты примет там человеческая цивилизация.

– Не скучаешь без своего копья? – С искренним участием поинтересовался учитель, резко переводя разговор на другую тему.

– Я сам вытачивал для него наконечник. Рог ската – большая редкость. Но за то, что Вы мне вчера продемонстрировали, отдать его не жалко.

– Копье все равно тебе больше не понадобилось бы. Оно хорошо для охоты, но для профессионального рукопашного боя не подходит: им можно только колоть, оно не позволяет наносить режущие и рубящие удары. Это ограничивает бойца. Взамен я дам тебе новое оружие, и научу с ним обращаться.

– А я думал, что Вы будете учить меня какому-нибудь всеобщему искусству рукопашного боя. – Удивленно протянул я. – Ведь поединки между кланами могут проходить и без оружия, и на копьях, и на топорах, и на…

– Ерунда. – Оборвал меня Учитель. – У меня своя методика. Не беспокойся, я научу тебя таким вещам, о которых вы тут, на Подсолнечной и понятия не имеете. Эй, Ро-ро, иди сюда!

Старик мгновенно вошел в дом, как будто специально дожидался у входа. В руках у него было два жестких кожаных футляра в ладонь шириной: один длиной в два локтя, другой примерно втрое длиннее. Яманубис взял короткий футляр, щелкнул замком и открыл его прямо передо мной. Я издал вздох восхищения. На черном бархате лежал клинок великолепной ковки и совершенных очертаний. Слегка изогнутый, заточенный по всей кромке с выпуклой стороны и на треть – с вогнутой, он позволял наносить и режущие и колющие удары. На Болоте металл использовался все реже и реже, но я сразу определил, что это не железо и не сталь, наверное, какой-то инопланетный сплав.

– Нравится? – Заулыбался Яманубис, и на его полных щеках образовались ямочки.

– Это чудо. – Моя рука помимо воли протянулась к клинку. И только тут я заметил, что на нем нет рукоятки, вместо нее в основании находилась какая-то пустотелая втулка. – А как же его держать?

Яманубис усмехнулся, положил открытый футляр с клинком на пол и открыл второй.

– Узнаешь? – Спросил он меня.

– Побег стального дерева. – Сразу же определил я. – Хорошо обработанный, готовый к закалке. И дерево взято то, что надо, самый подходящий для древка возраст.

– Вот ты и ответил на свой вопрос: перед тобой древко для клинка.

Я мысленно соединил клинок и древко и восхищенно присвистнул:

– Хорошая получится штука. Копье и меч одновременно.

– Эта штука называется «нагината». Ты и представить себе не можешь, на что она способна в умелых руках. С нее и начнется твое обучение.

– Неплохо, – одобрил я. – Осталось только закалить древко.

– Это ты точно заметил. – Яманубис, кажется, едва не подпрыгнул от радости. – Ну-ка болотник Рен Рил, расскажи мне, иномирянину, как у вас обрабатывают и закаливают стальное дерево?

– Основной-то способ один. – Начал я, оседлав своего любимого конька. – Но начать надо с того, что растущее на Болоте живое стальное дерево – это мягкое сочное растение, довольно аппетитное на вид. И вот, чтобы защититься от травоядных животных, оно развило в себе довольно неприятное свойство: под воздействием желудочного сока побеги не растворяются, как нормальные растения, а приобретают прочность стали. Точнее, не стали, а, скорее, допотопного фиберпластика. Побеги становятся жесткими и упругими одновременно. Они разрывают желудок и кишечник, убивая съевшее их животное. Поэтому ни одно болотное травоядное животное стальное дерево в рот не возьмет.

Яманубис слушал меня, улыбаясь и одобрительно кивая головой, и я продолжил:

– Болотникам давно известны свойства стального дерева, и поэтому они делают из него древки для копий, топорища, рукоятки ножей. Для режущих же инструментов стальное дерево не годится: слишком уж оно упругое и плохо затачивается. Мы, болотники, подбираем подходящий побег дерева, распрямляем его, если хотим сделать древко, или вырезаем рукоятку для ножа, а потом «закаливаем». Для «закалки» берется раствор, близкий по химическому составу к желудочному соку оленя-рогана. Если стальное дерево выдержать в ванне два дня, то оно становится действительно «стальным». Тут главное вот что: надо заранее обработать побег так, чтобы потом, после «закалки», не мучиться с затвердевшим материалом.

– Очень хороший рассказ, просто замечательный. – Произнес Яманубис. – А знаешь ли ты, желудочный сок какого животного придает стальному дереву наибольшую прочность и упругость?

– Понятия не имею. – Честно ответил я. – А разве есть какаянибудь разница?

– Есть и очень большая. Лучше всего оно затвердевает в желудке лягуха-пальмоеда.

– Да? – Пожал я плечами. – Интересно. Но у нас эти лягухивеликаны не водятся, они живут далеко на юге.

– Вот туда мы сейчас и отправимся. – Радостно сообщил Яманубис.

– Куда? – Не понял я.

– В южные Болота, искать лягуха-пальмоеда.

– Прямо сейчас?

– А ты уже позавтракал? – Заботливо посмотрел на меня Яманубис.