Забытая сказка - Дарья Вишневская Страница 11

— Мне нужно подумать, переворошить в памяти мои знания. Посидите пока молча…

Потянулись минуты, самые томительные в жизни Грэта. Вскоре минут тех стало настолько много, что они сбились в часы.

Вампир многому научился, кроме одного — долго ждать. Он уж весь извелся, издергался, стул под ним скрипел, когда он разворачивался и вертелся. Наконец Грэт просто положил подбородок на стол и прикрыл глаза.

Остальные вампиры были погружены в спокойное терпеливое ожидание. Гектор же и Марет, будучи почти людьми, страдали ничуть не меньше Грэта.

Прошло, вероятно, часа два, пока Граф не поднял голову и не осведомился ровным голосом:

— Какой нынче год?

— Две тысячи двадцать четвертый идет к концу.

— Двадцать четыре отнять семь… семнадцать. Да, семнадцать лет, он еще так юн, — задумчиво произнес Граф.

— О чем ты, дружище? — удивился Упырь.

— Слышал ли ты хоть раз о волевых магах?

— Само слово слышал, но о смысле не задумывался.

— Позволь объяснить. Волевая магия — высшая форма колдовского искусства. Это сложно понять, даже я сам не до конца осознаю… в общем, коль ты волевой маг, то достаточно тебе напрячь силу воли, даже не произнося заклинания, как твое повеление будет исполнено. Когда Великий Тиэлец создал людей, он каждому дал по крупице магического дара. Но неразумно использовали его люди. И тогда отобрал он у всех их магию, оставив ее лишь каждому пятому. Вот почему прирожденных магов так мало. А дары остальных он сохранил. Подсчитай, сколько за тысячелетие рождается людей без магии и что будет, если собрать отобранные у них дары в один и наделить ими одного человека. Вот волевой маг. Таково было решение Тиэльца, и не нам с ним спорить. В начале нового тысячелетия, точнее, в седьмой год, появляется на свет такой маг. А коли ныне у нас двадцать четвертый, то маг этот еще жив и даже юн. И быть может, не знает о своем даре.

— Это замечательно, конечно, — осторожно заметил Гектор, — но чем это поможет нам?

— Слушай дальше, царь вервольфов. Есть два условия получения и сохранения волевой магии. Первое, я уже сказал — родиться пятого августа седьмого года. А второе — если направит владетель дара его на себе подобных, то сильная боль, равная боли пытаемого, пронзит его тело. Проще говоря, маг не должен убивать людей, иначе ему передастся их мука. Понимаете, господа вампиры, понимаешь, король Марет? Если мы найдем человека, рожденного 5 августа 2007 года, того самого волевого мага, и уговорим его присоединиться к нам… соображаете, сила какого масштаба будет на нашей стороне?

— Но если он не может убивать, — уныло заметил Гектор, — то какая же от него польза?

— Убивать он не может, царь вервольфов, — подчеркнуто вежливо сказал Граф, — но он может заставить других убивать. Или нет, неизящно выходит. — И тут вытянутое лицо его просияло. — Например, такому магу вполне по силам прочесть одно заклятие в самой черной из моих книг. Мне никогда не хватало дара, да и побаивался я, но ему-то это несвойственно будет.

— Что за заклятие? — осведомился Юлиус.

— Тот, кто прочитает это заклятие, оживит всех мертвецов последнего месяца, и все они на пятьсот миль вокруг восстанут из могил и, остановив свое тление, будут повиноваться тому магу. Слыхал я, немало умерло на Севере за последний месяц… тысяч восемь наберется, уверяю.

Гектор и Грэт переглянулись.

— Ты что думаешь? — тихо спросил вервольф.

— Ох, не люблю я эту магию… но дело говорит он. Представь, что станет с людьми, когда восставшие из могил трупы, шатаясь, побредут на них. Запах-то останется. — Грэт усмехнулся, но тут же стал серьезным. — Не, Граф умен, и я ему доверяю.

— А я доверяю тебе.

В это же время Юлиус, Упырь и Маро вели совет отдельно.

— Нам ведь нужно лишь отбить у людей охоту к нам соваться. Этого хватит вполне.

— А может, пусть маг просто вызовет… да, скажем, землетрясение, — предложил Маро.

— Наивные вы, — покачал головой Юлиус, — этого мага нужно сначала найти.

— Но это как раз нетрудно, только долго. Достаточно забраться в главный храм Катарианса, найти там архив копий храмовых книг за всю страну. Там будет отдельная полка для 2007 года, где записаны все рожденные и умершие в Катарии за этот год. А дальше — дело техники, находишь пятое августа и ищешь. Имя, место рождения. Там все строго с этим вопросом, — сказал Упырь.

— Нетрудно забраться в храм, — фыркнул Юлиус, — а ты попробуй, это раз. А что, если он родился в Катариансе? Там будет указан лишь город, и как искать-то его будем, Катарианс — большой городище!

Упырь и Маро переглянулись.

— Будем надеяться, он родился не в Катариансе, — буркнул Маро.

— Ладно, представим, что родился он не в столице, а, скажем, в Вилионе или Мирионе. Но ведь сколько всего могло случиться за эти годы! Он мог вместе с родителями покинуть родной город. Он умереть мог, в конце концов.

— Но что нам мешает попытаться? — поинтересовался Упырь.

— Во-первых, риск. Вампира нельзя посылать в Катарианс, ибо долгое это дело будет. А вервольф разве согласится крупно рискнуть своей шкурой?

— Ты им еще не предлагал.

— Во-вторых… а впрочем, делайте как знаете, — безнадежно махнул рукой Юлиус, понимая, что друзей переубедить ему все равно не удастся.

И все трое повернулись к Графу. Гектор и Грэт уже закончили свое совещание и теперь тоже смотрели на первого вампирского мудреца.

— Ну так что решили? — поинтересовался тот.

— Да мы согласны. Только вот проблема стоит: кто проберется в архив катарианского храма, чтоб узнать хотя бы имечко вашего колдуна?

— Я, — с тяжелым сердцем ответил Гектор.

— Ты вполне можешь послать кого-нибудь из своих вервольфов, — заметил Грэт.

— А если что-нибудь случится, как я буду смотреть в глаза волчице и волчатам?

— А как я буду смотреть в глаза Малии, Мирту и Дису, если они останутся без тебя?

— В любом случае ты меня не переубедишь. — Гектор начал сердиться. — Только мне нужен спутник, потому что я плохо знаю столицу.

— Естественно, это буду я.

— Нет, Грэт, это не можешь быть ты. Солнце слишком часто светит в столице, чтоб она была для тебя безопасна. Я объясню тебе здесь, как добраться до храма, и силой своей магии перенесу тебя поближе к нему. Есть у меня одна волшебная штучка. — Граф полез в карман и после долгих поисков вытащил маленький прозрачный кулон на платиновой цепочке. — Эта вещь будет вести тебя, она сделает тебя невидимым, и через нее ты сможешь разговаривать со мной.

— Действительно, полезная вещица, — пробормотал Гектор, беря кулон и рассматривая, как играет камень в тусклом свете, отражая все вокруг и перемешивая беспорядочно.