Мавзолей для братка - Андрей Ерпылев Страница 11

Георгий и Дмитрий Михайлович при этих словах идейного уголовника понимающе переглянулись. Ох как знаком был бессмертный лозунг жителям «одной шестой», ох как памятен…

– И повелит он из золота того, награбленного у простого люда, чаши для нужников отливать… – вдохновенно вещал урка, заведя очи горе, словно видел там некую подсказку, шпаргалку высших сил. – Хотя зачем чаши какие-то в нужниках, никому не ведомо, да еще золотые… А когда помрет он, положат его верные товарищи в красную каменную гробницу и напишут на ней его имя, и будет он там лежать, словно живой…

– А про то, что второго туда положат, – не говорили? – не выдержал Арталетов. – Не навсегда, а на время?

– Так ты, мил человек, тоже слыхал про это? – обрадовался Нестах. – И про такое бают. Да только второй не взаправдашним вором будет, поэтому вытащат его из гробницы воры правильные и зароют, будто собаку. Ну там без саркофага, без бальзамирования… Бр-р-р… У нас так даже кошек не хоронят… А больше никого туда не положат, потому как тот вор, который мудрость вечную скажет, будет самым правильным во веки веков. Вором в законе…

Во, глядите, – уголовник оттянул большим пальцем ворот рубахи, обнажая тощую грудь, на которой явственно проступил синий, до боли знакомый профиль, некогда украшавший денежные знаки одной исчезнувшей с карты мира страны. – Это я сам наколол потрет того великого, как представляю его.

Спасатели снова переглянулись и разом покачали головами: сходство было изумительным…

– А если жив еще этот, которого тут закопали? – осторожно спросила Жанна, которую всякие дежа вю [9], смущающие товарищей, не посещали. – Ему ведь помочь – святое дело, а?

– Еще бы не святое, барышня, – вздохнул вор, прикрывая татуировку. – Да ведь как тут поможешь?..

Он подвел всю троицу к особенно мощной осыпи, некоторые глыбы в которой превышали человеческий рост в поперечнике, и похлопал по раскаленной от солнца белой поверхности одной из них.

– Вот она, могилка-то…

Спасатели, запрокинув голову, оглядели громадную груду известняка и дружно присвистнули. Они, конечно, ожидали от склонных к гигантомании египтян всего, но только не такого…

– Так ведь тут тысячи тонн… – подал голос потрясенный Горенштейн. – Никаким бульдозером не разгребешь…

– Ага, – довольно поддакнул Нестах, ухом не поведя на оговорки ученого. – Две недели этот курган складывали. Потому и охраны нет никакой… Не в человеческих силах такую кучу разворотить! – назидательно поднял он вверх палец. – Вот и я полазил-полазил тут и отступился.

– Неужели ничего нельзя сделать! – взволнованно воскликнула девушка, упершись обеими ладонями в небольшую глыбу, от ее «титанических» усилий даже не покачнувшуюся. – Должен же быть какой-то способ!

– Должен, – равнодушно пожал плечами уголовник. – Но я его не знаю. Иначе и не стоял бы тут с вами. А хотите, я вам еще одно пророчество расскажу? Будет еще один вор, покруче того, первого, и будет он иметь такую отметину: голова его будет сиять, аки солнышко… Прямо как у тебя, барышня…

* * *

Спасательная экспедиция в полном составе, пригорюнившись, сидела над разложенной по столу нехитрой снедью и молчала. Почти неделя прошла с памятной экскурсии за Нил, в Долину, где под неподъемной каменной толщей томился обреченный на неминуемую смерть Дорофеев. Как ни крути, а гробница превращалась в прообраз того мавзолея, о котором проникновенно вещал свято верящий в пророчества Нестах. Оставалось лишь выбить над заваленным входом сакраментальное «Серый» или что-нибудь подобное, поскольку никаких путных способов освобождения узника из ловушки в головах его спасателей не рождалось.

Мавзолей для «братка»…

Даже ярый враг всякого рода анахронизмов Горенштейн, плюнув на этику ученого, принялся высчитывать на листке бумаги, сколько и каких потребуется взрывчатых веществ, чтобы разворотить вход в погребальные катакомбы. Выходило, что не менее небольшого ядерного заряда в тротиловом эквиваленте. Оставалось лишь найти его или ограбить в будущем парочку воинских складов, а потом потратить полгода, чтобы перевезти сюда добытую взрывчатку…

– Ну почему мы не можем вернуться в тот момент, когда Серж еще не был погребен, чтобы вытащить его? – в сотый раз вопрошала Жанна и в сотый раз получала от Дмитрия Михайловича в ответ такую лавину научных терминов, которую не могли вместить даже продвинутые арталетовские мозги, не говоря уже о миленькой головке средневековой девушки, умевшей лишь бегло читать по складам, да, с грехом пополам, считать до тысячи.

А уж такие заумности, как «парадокс затылка близнеца» или «петля обратного времени», похоже, не понимал до конца и сам ученый. Он бормотал какую-то невнятицу про неминуемую в таком случае катастрофу вселенского масштаба, принимался чертить поверх своих расчетов какие-то плавные и ломаные кривые и вообще напоминал в тот момент тихопомешанного.

Георгий лишь уяснил себе, что вся невозможность такого простого выхода связана именно с неисправным «хрономобилем», но каким образом – до него не доходило. Видимо, обычная и математическая логика находились по отношению друг к другу в перпендикулярных, причем нигде не пересекающихся, плоскостях…

И в самый напряженный момент в каморку наших героев вломился пьяный в стельку и донельзя возбужденный Нестах.

Задыхаясь, словно бежал через весь город (а так, видимо, и было, поскольку он как-то намекал, что живет на противоположной окраине, в местной «вороньей слободке»), вор бесцеремонно спихнул с табурета Дмитрия Михайловича и, рухнув за стол, надолго присосался к кувшину слабенького местного пива, за которым троица коротала время. Ополовинив посудину, он обвел всех присутствующих блаженным взглядом, после чего выдал только одно:

– Кошки!..

А выдав, упал под стол и уснул сном праведника, обретшего наконец дорогу в Царствие Небесное…