Шпага Софийского дома - Андрей Посняков Страница 11

— Вяжи к дереву, — махнул рукой тот. — Опосля поговорим. Пока пообедаем.

Высокая корявая береза с толстым стволом и кривыми, почерневшими от времени ветками росла у самой тропки. Сноровисто привязав Олега, ушкуйники отошли к костру, оставив сторожа — молодого парня с круглым, словно бы вечно удивленным лицом и рачьими, навыкат, глазами.

— У, вражина! — сторож беззлобно пнул пленника ногой в живот и, найдя место посуше, уселся на траву.

Олег Иваныч попытался пошевелить руками — куда там, вязали на совесть! Интересно, что им от него надо, если, конечно, отмести мотивы личной мести. Впрочем, и этого вполне хватало, чтобы отправиться на тот свет, и, вполне возможно, по частям. Подобная перспектива его устраивала не очень. Радовало лишь то, что Гришани нигде видно не было. Хотя с ним могли разделаться и раньше, да и что сможет сделать один подросток против полутора десятков вооруженных до зубов головорезов? Олег Иваныч вдруг поймал себя на мысли, что перестал рассматривать злодеев, как и Гришку, в качестве пациентов палаты номер шесть. Привык, что ли? Да и, если отбросить весь этот псевдосредневековый антураж, эти ребята не очень-то походили на сумасшедших, даже и на бомжей уже как-то не тянули. А вот на каких-нибудь братков на отдыхе — вполне. Вот только баб почему-то с ними не было. А может, и в самом деле есть клад? Не зря ведь Гришаня ему голову морочил всякими ключниками. Как там его? Онисифор, кажется… инок…

В голове быстро созрел план, и когда, сытно отрыгивая после еды, к нему подошел Тимоха Рысь в сопровождении козлобородого Митри, Олег Иваныч уже был полностью готов к беседе.

— Што, шпынь ненадобный, погутарим? — Тимоха вытащил из-за пояса нож. — Сперва я тебе гляделки выколю, а уж опосля…

Он придвинулся ближе, нагнулся, с ненавистью вглядываясь Олегу в лицо. Пленник ощутил смрадный запах, шедший изо рта бандита. Тимоха поднял нож, и торжествующая ухмылка исказила его лицо, ухмылка садиста и психопата!

— А ты об иноке Онисифоре ничего не хочешь услышать, Тимоша? — как ни в чем не бывало поинтересовался коварный Олег Иваныч.

Разбойник вздрогнул, подозрительно уставился на жертву, но нож не опустил, так и держал у лица пленника.

— Так вот, о злате, — нарочито громко продолжал Олег, и Тимоха тут же зажал ему рот своей огромной ручищей.

— Молчи, молчи, черт, — злобно прошептал он и обернулся к ушкуйникам, с любопытством обступившим березу с пленником.

— Что столпилися, ангелы мои? — ласково произнес Тимоха и так зыркнул на своих людей, что те попятились. — А ну быстро готовить лодью, упыри чертовы! — выругался он. — Ишь, стоят тут, уши развесили… Пшли!

Ушкуйники разбежались, остался лишь один Митря Козлиная Борода.

— У меня от него секретов нетути, — кивнул Тимоха. — Ну, реки про Онисифора-то!

— В общем, так, атаман, дело это серьезное и не всякому по силам, — Олег Иваныч мысленно поаплодировал себе и чуть было не расхохотался, увидев до крайности заинтересованные рожи ушкуйников. — Короче, Онисифор не так просто искал, — еще тише зашептал он. — Был у него план, карта…

— Я ж те грил, Тимоха, грил! — всплеснул руками Митря. — Карта! Чертеж Обонежский…

— Берег он ее пуще зеницы ока, Онисифор-то, даже мне отксерить не дал, не говоря уж о Гришке-отроке, а как почуял нехорошее…

— Спрятал!!! — эхом продолжили разбойники.

— Молодцы, верно мыслите! — одобрительно кивнул Олег Иваныч. — Схоронил в тайном месте. Только без меня вам ее не найти, карту-то, уж больно место то дикое.

— Покажешь — умрешь легко, не сумлевайся, — поощрительно улыбнулся Тимоха. — Ножичком по горлу и… — ушкуйник засмеялся.

— Вы меня убивать-то не торопитесь, — поостерег разбойников Олег Иваныч. — Всегда успеете, ежели что. А я еще много всяких разных тайн знаю. Вот бы к вам в банду?

— В какую еще банду? В ватагу, что ль? Ин ладно, — отряхивая с колен землю, решил Тимоха. — Покажешь, там видно будет. Может, и возьмем в ватагу-то. Дерешься-то ты хоть куды! — Он повернулся к копошащимся у лодьи ушкуйникам: — Эй, отвяжите его. Только покамест руки не ослобоняйте. Пока так походишь, милок, а дале… дале поглядим.

«Ну вот, уже лучше», — подумал Олег Иваныч, шагая под пристальными взглядами конвоиров. Позади шли Тимоха и Митря.

— Не верю я ему, ой не верю, — тихо шептал Митря. — Убить его надоть, как чертеж найдем, убить!

— И я такожде мыслю, — согласно кивнул Тимоха и нехорошо усмехнулся.

Ночью Олег Иваныч спал на лодье, под присмотром того самого круглолицего парня. Страж клевал носом и, просыпаясь, то и дело бормотал молитву. Светлое небо затянули низкие тяжелые тучи, запахло надвигающимся дождем. Где-то в лесу злобно выли волки. Потом вдруг стихло все, даже ветер, слышно стало, как рядом, в омуте, плеснула рыба. Олегу не спалось, во-первых, было жестко, а во-вторых, мысли его были озабочены предстоящим днем. Как долго удастся водить бандитов за нос пресловутым кладом? День, от силы три. А дальше его басням не поверят даже самые беспросветно тупые ублюдки, типа нынешнего караульного. И где, черт побери, Рощин? Раз мотоцикла нет, значит, скорее всего, он жив. Тогда — где его черти носят, когда на обслуживаемом участке такое творится?

За бортом снова плеснула рыба. Ночной страж никак не реагировал, кемарил, привалившись к борту и смешно раскрыв рот. Рыбина плеснулась уже у самого борта. Видимо, большая, сом или лосось… Олег не успел дальше подумать, увидев, как после очередного всплеска за борта лодьи уцепились чьи-то руки, а затем показалась мокрая голова и плечи. Гришаня!

Подмигнув Олегу, подросток скрылся за бортом. «Тут он!» — прошептал кому-то во тьму.

И началось!

Неведомо откуда полезли в разбойничью лодью бородатые вооруженные люди! Целый отряд, человек двадцать. Кто с топором, кто с ножом, кто с дрекольем. На одном блеснули серебром пластинчатые латы…

Все кончилось почти сразу. Некому было сопротивляться. Кое-кто из ушкуйников был убит сразу, не успев ничего понять, кто-то пытался бежать в лес — и напарывался на сидящих в засаде. Спаслись лишь двое, Тимоха и Митря, они не ночевали в лодье, а спали вдали, на кострище. Как только засверкали ножи, неслышными тенями бросились они в омут и, вынырнув на другом берегу, исчезли, растворились в пелене начавшегося дождя… Ну, да пес с ними…

Напавшие были людьми своеземца Мефодия, родного Гришаниного дядьки. Выпрыгнув в окно, Гришка поначалу кошкой ходил вдоль ограды, чуть было не столкнулся с ушкуйниками Рыси, затем, поняв, что ничего ему тут не светит, обежал остальные дома погоста — там никого не было, кроме еще не остывших трупов. Там-то и повстречался Гришаня с охотничьей ватагой Мефодия. Чего и следовало ожидать, ведь места вокруг были заселенные. Не одна ватага, так другая б встретилась, желающие, чай, нашлись бы помочь софейскому служке. Ну, дядька так дядька. Еще и лучше.

Усадьба Мефодия располагалась в центре Спасского погоста, на Шугозерье, рядом с деревянной одноглавой церквушкой. Принадлежащий Мефодию шестистенный сруб из трех клетей — «теплая изба» с печкой, «светлая изба» без печки и просторные сени с крытым крыльцом, на взгляд Олега, стоили немалых денег. А во дворе были еще хозпостройки и баня, такая замечательная, в какой Олег в жизни никогда не парился, а теперь вот довелось…