Железный воин - Павел Анорин Страница 11

– И надо же, именно в мой день рождения такому случиться! – воскликнул капитан.

Так вся команда узнала, что у капитана сегодня праздник. Было бы сказано! Тут же к имениннику направили делегацию с поздравлениями и прозрачными намеками. Капитан поздравления принял, намеки понял. Говорит, раз такое дело – ставьте якорь, гулять будем. Ну не то чтобы гулять, но по чарочке за свое здоровье принять разрешил. А там, где чарка, там и вторая, а третью не принять вообще грешно. И капитан не отстает, распорядился еще бочку выкатить. В общем, культурные именины организованно перешли в пьянку.

И тут одному матросу загорелось порыбачить: у него всегда с собой небольшая сеть была. Спустился он в шлюпке на воду, отошел от корабля шагов на сорок, закинул невод. Скоро что-то там зашебуршилось. Вытянул. Глядь – рыбка золотая! И молвит человеческим голосом:

– Ладно, поймал, старче, свои три желания! Только быстрее давай, некогда мне!

Матрос за «старче» сначала обиделся, а потом понял, что рыбка так ко всем обращается. Наверное, крепко запала ей та история со стариком и его придурошной старухой. А с корабля уже кричат:

– Почему только его желания? Матрос – член коллектива, а у капитана – сегодня день рождения!

Шум поднялся. Рыбка видит, что на корабле могут беспорядки начаться, и говорит тогда:

– Давайте так сделаем: даю вам полчаса, вы посовещайтесь и решите всей командой, какие три желания мне исполнять.

Выпустил матрос рыбку из невода, мигом вернулся на корабль, и все спустились в трюм на большой корабельный совет. Думать было тяжело! Все успели напиться в дымину, особенно капитан.

– Денег побольше! – одни кричат.

– Ton-моделей прямо сюда и сейчас! – поднимают насущную проблему другие.

А капитан хочет побыстрее в порту оказаться…

На исходе тридцатой минуты еле сформулировали три желания: каждому – по мешку золота, затем каждому – по красавице на эту ночь, а с рассветом чтобы оказались мы вместе с кораблем и грузом в порту Неваграда. Но без девиц.

Капитан принял еще полную чарку (лучше бы он этого не делал!), приказал всем оставаться в трюме, а сам пошел на палубу, заказ делать.

Только я один рискнул последовать украдкой за ним.

И вот, Илья, представь себе такую картину. Выбирается капитан на палубу, еле держась на ногах, бредет к борту судна. С трудом разглядев в воде рыбку, оттопыривает три пальца и, загибая их по очереди, борясь с непослушным языком, говорит:

– Значит так, камбала ты моя ювелирная… Каждому – по мешку, в каждом мешке – по бабе, и всё это немедленно отправляй в Неваград. Вот так, минтай с напылением, выполняй!

Я от услышанного застыл на месте. Вмешаться побоялся: под горячую руку пьяному капитану попадешься – зашибет. И только подумал к матросам бежать, как все вокруг потемнело, а когда через несколько мгновений стало светло, то увидел я, что стоим мы всей командой в центре Неваграда, возле каждого матроса большой мешок, а из мешков длинноногие красавицы вылезают и на шею матросам кидаются. Даже мне, мальцу, такая досталась. Слушай, у нее ноги выше, чем я! Гладит меня по голове и ласково так говорит:

– Какой славненький Дэцл. Лапушечка.

Я аж перепугался… Илья, а ты часом не знаешь, кто это такой – Дэцл?.. Нет?.. Вот и я не знаю…

Так вот, стоим мы в центре города, а корабль-то в океане остался! Потому как насчет корабля никаких указаний не было, а рыбка все в точности исполнила. Шуму было! Позор! Жены отовсюду сбежались, своим мужьям такой скандал закатили! Капитана судовое начальство в матросы разжаловало, пришлось срочно за помощью к Садко обращаться. Садко на поклон к Нептуну пошел. Золотая рыбка, конечно, морскому царю подчиняется, но имеет особый статус и гордый характер. Сильно она обиделась, что капитан обзывал ее всяко-разно. Еле смилостивилась. Длинноногие красавицы испарились, а в порту у причала появился корабль с грузом. Так что, считай, еще легко обошлось.

– Да, – молвил Илья, выслушав рассказ, – все дела надо вершить на трезвую голову.

– Вот-вот, – согласился капитан ладьи, – сколько хороших людей на этом погорело.

Матвей хотел еще что-то сказать, но вдруг его лицо исказилось от страха, глаза уставились в одну точку. Он ткнул пальцем куда-то в небо, вперед по курсу ладьи, и срывающимся голосом произнес:

– Музыкальные рэкетиры! Откуда они здесь?

– Кто-кто? – не понял Илья.

– Небесные медузы! Они живут в облаках, точнее, спят там по несколько лет. А потом просыпаются и выходят на охоту: перехватывают путников на коврах-самолетах и летающих ладьях и требуют, чтобы их развлекли – спели, станцевали. Если понравится выступление, то пропускают и опять отправляются спать в облака. А если не понравится или кто откажется их развлекать, то медузы выпускают облако пара, которое превращает все живое в камень.

Капитан резко сбросил ход, и вскоре ладья остановилась.

– До сих пор их видели только в небе Северной Европы и Шотландии. В этих местах они впервые.

Медузы быстро приближались. Теперь и Илья Муромец мог их хорошо рассмотреть.

Их было три.

Толстые, размером с большую бочку, какие-то прозрачно-белые с блестящим голубым отливом. На тонкой шее болталось что-то вроде плоской головы без глаз, но с большими круглыми ушами.

Медузы подлетели к ладье на расстоянии десяти шагов и, зависнув на месте, резво помахали ушами.

– Просят, – мрачно пояснил Матвей.

– А может – в дыню? – предложил Илья, сжимая кулаки и рассматривая музыкальных рэкетиров.

– Ты что, Илюша! Даже не думай об этом! Они свой пар выпустят раньше, чем ты размахнуться успеешь. Так и окаменеешь, выйдет статуя на тему «богатырь в поисках национальной идеи».

Медузы вторично похлопали ушами.

– Надо начинать, – засуетился Матвей, – третьего звонка не будет.

Притоптывая и прихлопывая, Матвей заголосил:

По реке; по Лимпопо.

Плывет акула в кимоно.

А за нею крокодил,

Он ест один и в темноте.

– Ты чего несешь, Матвей? – Илья решил, что у капитана от страха рассудок помутился.

– Да они же ничего не понимают! – крикнул в ответ Матвей, продолжая плясать. – Они от природы не приспособлены к усвоению языков, так что мели все подряд, лишь бы ритмично было! Подключайся, Илья, считай, что это сражение!

И хотя богатырь плясать не стал, но, махнув рукой, все же запел:

Ненавижу вас, медузы,

Дуры вы, противные.

Я спою вам про арбуз

И баклажаны синие.

Матвей пошел в присядку, размахивая руками, и время от времени вскрикивая: «Эх!»