Промышленникъ - Алексей Кулаков Страница 11

Молодой мужчина в светлом кашемировом пальто вздохнул и едва заметно прибавил шагу, немного сожалея о потраченном времени. А с другой стороны – он познакомился с редкостной красавицей и неожиданно получил приглашение на закрытое и просто до неприличия статусное мероприятие. Значит, день прожит не зря!

Несмотря на общее плохое самочувствие, выглядел Вениамин Ильич Лунев на все сто. Даже, пожалуй, что и на все сто пятьдесят. Тысяч рублей – именно столько комиссионных ему обломилось после заключения «эллинского» контракта. Кстати, и самочувствие его тоже было одним из последствий этого столь приятного карману и сердцу события – в его возрасте столь обильные возлияния все же были противопоказаны. А вот представители небольшого, но жутко миролюбивого и суверенного государства Греция в деле празднования удачной сделки проявили просто-таки выдающуюся сноровку и опыт. Нет, во время обсуждения условий договора они тоже не сплоховали, настойчиво добиваясь наилучших для себя условий (так убедительно плакались про свою бедность и крайнюю нужду, что едва сами в нее не поверили), но все ж таки заседать в ресторане у них выходило заметно лучше. Особенно за чужой (то есть княжеский) счет. Вообще, у владельца Русской оружейной компании появилось такое впечатление, что покупатели привезли с собой как минимум по одной запасной печени. Ну или некоторое время серьезно стажировались в старейших полках русской императорской лейб-гвардии. Например, у преображенцев – эти господа что шампанское, что водку хлебали даже не стаканами, а аршинами. То есть наливали сотню-другую бокалов-рюмок, выставляли их вдоль стола и принимались за дело, под зоркими взглядами товарищей. Два-три аршина водки «на грудь» для офицеров этого славного своими вековыми традициями полка были обычной дневной нормой. А семь-восемь – квалификационным тестом на профпригодность, а также экзаменом для недавних юнкеров, возжелавших влиться в тесные ряды лейб-гвардии Преображенского полка. Конечно же обитатели Средиземного моря столь серьезное испытание не прошли бы, но вот норматив рядового гвардионца почти все они выполнили достаточно легко. В отличие от пожилого юриста.

– Александр Яковлевич, вы были правы.

– В чем?

– Надо было мне покинуть наших гостей вслед за вами. А теперь вот с мигренью хожу, да-с…

Князь молчаливо согласился. Вообще-то, судя по легчайшему румянцу, блеску глаз и общей живости господина Лунева, бокал-другой антипохмелина тот уже выпил. Так что со своей мигренью мог не только ходить, но и спокойно себе бегать и уж тем более обсуждать деловые вопросы. И первым из них была очередная просьба-приказ из серии «пойди туда, вроде знаю куда, и найди мне того, примерно знаю кого».

– Цеппелин? Судя по всему, этот господин немец.

– Верно. Все, что мне о нем известно, – вот на этом листке.

Радость стряпчего была преждевременной, так как знал его клиент на удивление мало. Всего три факта: искомая личность увлекается вопросами воздухоплавания, проживает во Втором рейхе, ну и имя-фамилию. Все!

– Будет исполнено, Александр Яковлевич.

– Надеюсь на вас. Далее: надо бы окончательно урегулировать вопрос с господином Бенцем касательно его и моих патентов.

Тут Вениамин Ильич не сдержался и понимающе кивнул – адрес этой личности ему был известен. Кивнул и тут же замер. Но, к его удивлению и даже удовольствию, мигрень на такие вольности внимания не обратила.

– Кстати, о них. Вот три новые заявки, оформите их обычным порядком. И еще. Я думаю, надо распространить действие всех моих патентов на Японию. Вы ведь знаете, где находится эта страна?

– Признаться, крайне смутно.

– Тем не менее… Далее: вот эти письма надо передать адресатам лично в руки. Надеюсь, ваш брат найдет такую возможность?

– Тесла, Лодыгин, Вестингауз… Вне всяких сомнений, Александр Яковлевич. Кстати, через две недели мой племянник, Филипп, отправляется к своему отцу. Возможно, у вас есть для него какие-либо сопутствующие поручения?

– Нет. Хотя?.. Насколько я понимаю, обратно он вернется не скоро?

– Да, Арчибальду крайне необходимы его помощь и поддержка. Собственно, он и Геннадия приглашал, причем неоднократно, и моих сыновей переманивал.

Говоря все это, хозяин юридической конторы добродушно улыбался. И с той же улыбкой пожаловался на самого князя – дескать, такими темпами у него в конторе ни одного родственника не останется.

– Насмотрелись на Геннадия и тоже возжелали самостоятельного дела.

– Что, все сразу?

– Пока только Виктор, старшенький мой.

– Я подумаю. А по поводу вашего племянника – небольшое поручение у меня для него все же есть. Так что сегодня, в восемь вечера, я жду его на своей квартире.

Александр немного помолчал и начал излагать последнее поручение для стряпчего:

– Вениамин Ильич, помните, я просил вас узнать о баронессе Вительсбах?

– Ну как же! Софья Михайловна, ежели я только не ошибаюсь?

– Нет, все правильно. К моему глубочайшему сожалению, я так и не узнал ее нынешнего местообитания. Принадлежащий ей особняк в городе продан, в поместье сидит управляющий, который утверждает, что свою хозяйку не видел столько же времени, сколько и я. Ренту он пересылает на именной счет в один из банков, как и отчеты о своей деятельности. Какой именно банк – он говорить отказался категорически, ссылаясь при этом на указание своей хозяйки.

Лунев озадаченно покашлял и осторожно пообещал сделать все, что только в его силах. А заодно попросил, если это возможно, уточнить, по какому именно поводу князю Агреневу вдруг понадобилась давняя знакомая.

– Не так давно я узнал одну новость. Неожиданную, но вполне приятную, и очень хочу обсудить ее с баронессой. Очень!