Тени черного пламени - Алексей Колентьев Страница 11

Показав напарнику на дверь, я тихо сказал:

– Кудряш, подожди меня снаружи, дальше разговор будет о коммерции, а это личное.

Тот, судорожно кивнув, нетвердым шагом пошел к двери, и вскоре я услышал, как он быстро поднялся по лестнице, ведущей на поверхность. Неожиданно из-под стола выдвинулся деревянный табурет и сам собой поехал в мою сторону, остановившись точно у ног.

Сажа снова переключился на мыслеречь, и в комнате опять повисла тишина.

– Зачем ты привел с собой этого человека? Разглядывать нас – это оскорбление, тут не зоопарк, Ступающий.

– Это было для его и моей пользы. Прости, если тебе показалось обидным то, что произошло. Кудряш хороший боец, но пока его пугает необычное место, которое мы с тобой зовем своим домом.

– Ты прав, Ступающий, он боялся не меня, а того, над чем смеялся раньше. Страх необычного подавляет волю, смущает разум. В его разуме я прочитал необычные события. Что за весть принес гость из-за Завесы?

– Пока не знаю, с тем и пришел. Там был старый друг, вещи и пояс принадлежали ему.

Я поставил на стол контейнер. Крышка его вдруг распахнулась, и на стол один за другим выпали шесть необычных предметов. Пояс Буревестника так и остался внутри, видимо, Алхимик не почувствовал в нем ничего необычного. Сами по себе артефакты никогда не выглядят одинаково, но есть те, которые имеют общие черты и схожие свойства. За тот срок, что я уже здесь, повидать пришлось немало диковин. И большинство из произведенных людьми или природными аномалиями вещей узнаю без особого труда. Однако в сплавах камней, арматуры и даже обломков костей, принявших причудливую форму и сейчас парящих в воздухе над столом, не было ничего узнаваемого даже приблизительно. Особенно меня поразил кусок камня, похожий на бублик резинового ручного эспандера. Вещица странно переливалась и время от времени становилась совершенно прозрачной. Пять других предметов выглядели более неряшливо, имея совершенно бесформенный вид. Сажа любовался на этот странный хоровод несколько долгих минут. Все это время между ним и его невидимыми собратьями шел интенсивный обмен данными. Я чувствовал, как гудит воздух, но содержание самого разговора искусно шифровалось. Наконец Сажа выразительно провел шестипалой ладонью над столом, и предметы послушно улеглись обратно в контейнер, крышка захлопнулась.

Когда он снова заговорил, мысль несла тревожную окраску:

– Предметы имеют обычный набор полезных свойств, ничего необычного. Сильный радиоактивный фон, но его поглощает один из артефактов, для владельца риска почти нет.

– Есть идея, откуда они?

Ответ последовал быстро, что еще более показывало, насколько обеспокоен тот, кого понятие «риск» совершенно не волнует:

– Только один из шести нам знаком, потому что я сам его сделал более семи лет назад. Остальные природного происхождения, но в подобной конфигурации ни разу нам не встречались. Нигде не встречались.

– Скажешь, кому продал артефакт, который узнал?

На этот раз Сажа долго молчал, из коробки снова вынырнул тот самый «бублик», словно бы в задумчивости стал вертикально и завертелся на месте. Неожиданно артефакт вспыхнул фиолетово-алым светом, и над столом повисло нечто вроде голограммы. Я увидел загорелое лицо мужчины лет сорока пяти, ярко выраженного блондина с длинными волосами, собранными в хвост на затылке. Он что-то говорил, но его собеседника видение не показало.

– Гил умеет отводить глаза тем, кто пристально смотрит на его владельца. И он помнит того, кто им дольше всего владел. Гил не слишком вреден, но на поясе его держать можно не более двух суток. И человек этот нам не знаком.

Артефакт перестал вращаться, изображение исчезло, а «бублик» снова улегся в контейнер. Словно бы предупреждая очевидную просьбу, у меня в кармане коротко завибрировал ПДА, сообщая о входящем сообщении.

– Снимок пришел тебе только что. Братья тоже будут искать, но о результатах тебе, скорее всего, сообщать не будут.

– Понятно.

Следующая реплика имела оттенок доброжелательности, как если бы тот, кто произнес бы эту фразу вслух, слегка улыбался:

– Иногда для того, чтобы идти вперед, нужно сделать пару шагов назад, тогда становится видна перспектива.

Я согласно наклонил голову, хотя загадки и иносказания не моя стихия. Ненавижу интриги и всякого рода ребусы, от них за версту разит неприятностями. Артефакты я продал без сожалений, а пояс Сажа при мне растворил, просто посмотрев на него. Не то чтобы на конфиденциальность Алхимиков можно положиться как на гранитную скалу, но раз им в руки угодило что-то редкое, то, скорее всего, на рынок эти предметы никогда не попадут. Что-то удержало меня от прощания, мы просто расстались, как заведено у Алхимиков. Верхний свет неожиданно погас, одновременно открылась дверь, ведущая наружу, и я поднялся наверх. Разговор вышел долгим, хотя субъективно прошло минут десять. Занимался новый день, все вокруг было окутано белым сырым туманом, тянуло сыростью и сгоревшим мазутом. Идиллию нарушил чей-то кулак, летящий прямо мне в нос. В последний момент удалось, опустив голову, закрыться плечом и уйти влево, поскольку бьющий был правша. С некоторым удивлением я увидел, что это был Кудряш. Артельщик с неподдельным остервенением снова напал. Оружия у приятеля не было, поэтому между градом сыплющихся ударов я сделал вывод, что Кудряш просто злится.

– Как щенка!.. Меня, боевого офицера, на испуг взять!.. Ты кто такой, чтобы меня, как соплю зеленую, на бздю проверять, а?!

Злость не мешала матерому пластуну быстро и точно находить слабости в моей защите, благо мы долго спарринговали в полный контакт. С каждым ударом неуверенность и страх выходили из бойца, я это физически ощущал, пропустив пару болезненных ударов в голень и по печени. Было неприятно, но вполне терпимо. Однако долго так продолжаться не могло, драка – это до первого патруля. Во время занятий я тоже подметил, что после какого-то старого ранения Кудряш иногда припадает на левую ногу. Проведя отвлекающий удар рукой в голову, я вынудил его перенести вес на больную ногу, резко присел и ткнул носком ботинка точно в коленную чашечку. Кудряш охнул от резкой парализующей боли, на мгновение открылся, чем я и воспользовался, повалив приятеля на землю.

– У каждого из нас свой страх, брат. Когда ты в команде, он перестает быть только твоей проблемой. Разозлился?

Кудряш сел, морщась от боли, но во взгляде, которым он сверлил меня исподлобья, уже не было обиды, только понимание.

– Еще как, бля!

Я протянул приятелю руку, тот, крепко ухватившись за нее, поднялся с растрескавшегося, сырого от прошедшего недавно дождя асфальта.

– Тогда сработаемся…

В башне стояла обычная суета, но на этот раз у плиты стоял Норд, сосредоточенно гипнотизировавший закопченную турку с закипающим кофе. Я только поморщился, бросил в кружку щепоть зеленого чая из жестяной банки, к которой никто, кроме мня, доступа не имел, и присел к столу. Пока все было спокойно, а вот надолго ли, шут его знает.