Мемуары голодной попаданки - Наталья Владимирова Страница 11

– То есть ты не против, если я останусь?

Захарий так на меня взглянул, что я тут же добавила:

– Не насовсем, конечно, пока что-нибудь не придумаю…

Судя по лицу, очень даже против. Но промолчал.

– И ничего, если я поживу в той комнате, которую самовольно заняла?

Я поторопилась оправдаться:

– Совершенно случайно заняла! Просто не могла же я спать там, где бродят толпы мышей. А тут она, еще одна дверь.

– Дом тебя принял, а мое мнение здесь не имеет никакого значения, – бросил Захарий непонятную фразу.

–Хорошо…, – протянула я. – Так что ты хотел мне сказать про совместное проживание?

И тут же в испуге сама себя перебила:

– Ты же не имел в виду действительно совместное?

Мужчина устало смотрел на меня. Во взгляде читалась вселенская мука. Видимо, спрашивал мироздание, за что оно послало ему меня, за какие грехи?

– Конечно, нет, – я ответила за него, облегченно выдыхая, – извини. Ты ни разу не дал мне повода так думать. Прости-прости. Скажи, а …

Захарий внимательно ловил каждое слово, поэтому я приободрилась и спросила совсем не то, что собиралась.

– Давно ты страдаешь алкоголизмом? – не задумываясь, выпалила. И только потом пугливо прикусила язык и приготовилась наблюдать эмоциональный взрыв.

– Что?

– Извини! Извини! Это, конечно же, не мое дело.

– Чем я страдаю? – густые брови так высоко подскочили вверх, что не заметить было невозможно даже под густой челкой.

– Ну-у…, выпиваешь. Давно? – я понимала всю бестактность собственного поведения, но меня несло.

– Как и все, с момента совершеннолетия.

– А завязать с этим делом не пробовал?

– С чем?

– С пьянством.

– Каким?

– Да твоим-же! Твоим! В доме срач, извини за выражение, крыша валится, еды – ни крошки. И ладно бы инвалид здесь жил какой, а то руки-ноги-голова на месте. Вместо того, чтобы последнюю рубаху пропивать, лучше б чего-нибудь в доме починил, купил продуктов, одежду…

– Я понял тебя, – перебил Захарий.

Точно обиделся. Потому, что молча встал и ушел в свою комнату. А я сидела и не знала, куда себя деть от стыда: вот зачем влезла в частную жизнь и взялась поучать, хотя сама-то по жизни жалкая неудачница? Я была разочарована тем, что, имея шанс пообщаться с мужчиной по душам, все испортила, и теперь неизвестно, как буду жить рядом с ним, если, конечно, он меня не выгонит взашей. А еще мне хотелось побежать вслед и срочно попросить прощения у хозяина, приютившего приблудную девку чисто из сострадания. Но не была уверена, что сейчас подходящее время. Я ему причинила боль, видела это в его глазах, но не сделаю ли еще хуже, если приду извиняться, не дав немного прийти в себя?

Я настолько увлеклась самоуничижением, что пропустила момент, когда Захарий снова появился на кухне, и подпрыгнула на месте от звона монет, которые щедрой россыпью разлетелись по столешнице. Мужчина спокойно высыпал часть денег из кожаной мошны на стол, брякнул остатками, и все вместе пододвинул ко мне.

– Вот ты нашим питанием и займешься.

– Как это?

– Желательно молча, – не дура, поняла, рот закрыла, нотаций и лишних вопросов больше не будет.

– И одеждой тоже. А на счет меня не переживай – не пью я.

– Ага, – только и нашлась, что ответить.

Столько денег! Откуда? Даже я, из другого мира, и то понимаю, что тут целое состояние. От удивления не сразу пришла в себя. Успела лишь крикнуть в спину уходящему Захарию:

– А у тебя какие пожелания будут?

– Что б в лес не ходила, да по вечерам до темна возвращалась.

Ну, это мне по силам. Я даже «за». Вчера таких страхов, пока в потемках бежала, натерпелась. И тут до меня дошел смысл упущенной фразы: «…Не пью я». Что значит, не пью? А как же… Я пыталась припомнить хоть единственный раз, когда видела хозяина кабака пьяным, или хотя бы навеселе. Чтобы от него шел дух перегара или нечистоплотности, свойственный пропащим людям. Но у меня ничего не получалось. Захарий, сколько я с ним общалась, всегда оказывался трезв. И хотя весь облик его олицетворял запущенность и небрежность, но назвать мужчину грязным тоже было бы неверно. Ему, скорее всего, просто наплевать на себя, условия проживания и собственный внешний вид. Выходит, я ошиблась? Непонятно, что у него произошло, и почему он ведет такой странный образ жизни, но в одном можно не сомневаться – я обманулась, Захарий – не выпивоха.

С этой мыслью одновременно ощутила и невероятное облегчение – все-таки меня напрягала необходимость проживания под одной крышей с мужчиной, наделенным богатырской силой и подчиняющемуся «зеленому змею», и вместе с тем сильнейшее жжение чувства вины – так оскорбить ни в чем неповинного человека, от которого видела только добро.

Я извинюсь. Я обязательно извинюсь своими положительными поступками. Вот прямо сейчас пойду на рынок, благо дорогу теперь знаю, и куплю продуктов. Мужик, наверняка, уже сто лет не ел нормальной пищи. И накормлю по-царски, небось, в жизни не едал тех блюд, какие я умею готовить. А там глядишь и наладится у нас контакт.

Я заразилась таким мощным энтузиазмом, что даже скучивающиеся над городом тяжелые грозовые тучи не помешали мне отправиться за покупками. Встать на моем пути могли только сумасшедшие. Правда нашлись и такие.