Сердце полемарха - Айлин Лин Страница 11

Вяло разлепив свинцовые веки, посмотрела на хмурое личико мальца, что принёс мне еду около получаса назад. И поняла, почему он столь встревожен: я практически навалилась на вазу, ранее мной не замеченную из-за усталости, она была небольшой и стояла в углу, неподалёку от моего спального места. И именно этот сосуд издавал тонкий, едва уловимый не очень приятный специфический аромат.

- Спасибо за предупреждение… Как тебя зовут?

- Приам, - ответил он, снова смутившись от простого «спасибо».

- Какое необычное имя! Так вот, Приам, я хотела попросить тебя: передай, пожалуйста, тому, кто готовил эти блюда, что у него золотые руки.

Мальчонка на мгновение ошарашено на меня глядел, но затем отмер и медленно кивнул:

- Я обязательно передам главной поварихе ваши слова, - и быстро добавил, - и, госпожа, прошу вас не благодарите никого из рабов. Нельзя, - понизив голос до едва слышного шёпота, предупредил он меня, - иначе мне дадут десяток плетей, а я не хочу, - мальчик судорожно сглотнул, - старайтесь высыпаться днём, - ещё тише добавил он и я скорее угадала слова по движению его губ, нежели услышала их, - а ночью будьте бдительны, - после сказанного Приам, снова поклонившись, поспешил выйти вон.

Озадаченно проводив его взглядом, я переместилась на свой лежак и растянулась на нём в полный рост. Ох и хорошо же! Но сон не шёл.

Я обдумала только что прозвучавшее предостережение и решила последовать совету Приама; затем мысли перетекли на более глобальную проблему: какой будет моя дальнейшая судьба? Что ждёт меня здесь, в чужом для меня мире, среди всех этих незнакомых людей и их странных традиций? Как мне показать на что способна и какими знаниями обладаю? И показывать ли? Может, местные практикуют сжигание на костре за ересь? Четвертование? Гильотину? Али в клетку к голодному тигру? Фу! Ну фантазия и разыгралась!

Прикрыла глаза и представила, чтобы на всё это сказал мой Алекс, а потом и мама... Слёзы потекли по щекам, она осталась там, на Земле, что с ней? Как она пережила весть о гибели любимой дочери? Одни вопросы и ни одного ответа!

Всевышний, пусть у неё всё будет хорошо и ничего плохого не случится.

"Мамочка, я с тобой! Всегда рядом!" - мысленно воскликнула, надеясь, что до неё дойдёт это сообщение, что она каким-то образом сможет меня почувствовать, возможно, крик моей души долетит до адресата.

Незаметно погрузилась в глубокий сон и снилась мне наша двухкомнатная квартира. Я прошлась по пустым тёмным помещениям в поисках мамы. И в конце заглянула на кухню, где она и оказалась. Моя роднулька одиноко сидела за круглым маленьким столом и заплаканными, опухшими глазами, смотрела в окно на звёзды и яркий полумесяц, красиво серебрившийся на ночном бархатно-бездонном небе.

- Доченька, - шмыгнула она носом, - я хочу верить, что ты попала в какой-то другой мир, как в сказках и спасёшь там много хороших людей. И пусть этот новый мир будет добр к тебе… Ведь всё не может так закончиться...

Она переплела дрожащие пальцы в крепкий замок и едва слышно добавила:

- Люблю тебя, дорогая. Я всегда буду рядом!

Я, чувствуя, как по щекам покатились крупные, отчего-то холодные слёзы, подошла к ней и крепко её обняла. Мама, словно что-то ощутив, воскликнула:

- Аглая? Это ты?!

Но какая-то необъяснимая сила вдруг оторвала меня от неё и утянула через оконное стекло к насмешливо подмигивающей луне...

Глава 9

Проснулась ближе к вечеру от неприятного жжения в центре лба. Резко распахнув глаза, встретилась взглядом с той красоткой, что преградила мне путь в купальне. Ирида, вроде так её зовут.

Красотка глядела на меня насмешливо и с чувством полного превосходства. Я же, сделав вид, что мне всё равно, равнодушно перевернулась на другой бок, оказавшись лицом к стене. Злобный шик, донёсшийся в спину, согрел моё самолюбие.

Но долго разлёживаться нам не дали: пришёл незнакомый мне мальчик и пригласил всех на ужин.

Все трапезы проходили на первом этаже и нас позвали на него аккурат к закату солнца. Его лучи окрасили в нежно-розовый узкие прямоугольные окошки, расположенные практически под самым потолком.

Первыми вышли разодетые дамы с золотыми браслетами на руках - все возрастом от пятидесяти до шестидесяти лет; позже я узнала, что они были первыми наложницами, родившими детей этнарху Менедему и следившие за порядком среди молодых. Они также занимались воспитанием подрастающего поколения, тех самых маленьких детишек, что я видела в углу, где те играли в свои непонятные игры.

Всего в этом большом помещении с двумя колоннами от пола до потолка, жило одиннадцать человек, и я двенадцатая.

Я дождалась пока все выйдут, и неспеша последовала за ними, замыкая жиденькую цепочку.

Пристроившись за юной беременной, очень хорошенькой девушкой, задумчиво огляделась: стены коридора украшены красивыми панелями из светлого дерева. Шли медленно, и я смогла рассмотреть вбитые в стены на высоту человеческого роста крюки. Расстояние между ними было приблизительно в пять-семь моих шагов. Пол украшен затейливой мозаикой, детали в полутьме было не разглядеть, но это было что-то геометрическое.

По всей видимости они предназначались для масляных ламп и, словно в подтверждение моей догадки, появилась женщина в тёмно-бардовом балахоне и принялась развешивать лампы на крючья. Они пока не горели, скорее всего это сделают позже, когда полностью стемнеет.

Женскую половину дома (гинекей) мы прошли за десяток минут и спустились вниз, где все наложницы вошли в небольшое по сравнению с комнатой, где они спали (а теперь буду обитать и я), помещение.

Еда была расставлена около невысоких топчанов на низких столиках. Есть мне предстояло лёжа, точнее, возлежав, и не на обычных спальных ложах, как в комнате наверху, а на особых сиденьях-апоклинтрах (от слова «апоклино» - «разгибаю корпус, спину»). Апоклинтры были сделаны так, чтобы сидящим на них людям практически вообще не нужно было бы двигаться. Пока я крутила головой стараясь всё осмотреть, старшие наложницы заняли все свободные места, улегшись на левую часть тела. И принялись есть просто руками, скидывая объедки прямо на пол. Те, кому не досталось места, сели на деревянные стулья, расположенные у стены.

Оказавшись среди тех, кто помладше, также заняла один из стульчиков и задумалась. Но долго предаваться размышлениям мне не дали: ко мне вдруг обратилась та девушка, что шла передо мной.

- Тебя правда сам гиатрос Иринеос приказал накормить не по времени? – тихо спросила она, блестя чёрными бусинками глаз.

Я пожала плечами, подумав, что могут и проверить, и если местный лекарь скажет, что ничего подобного он не говорил, то достанется не только мне, но и девушкам-рабыням. А им зла я не желала.