Ксерокопия Египта - Денис Лукьянов Страница 11

— Ну, кому как, — пожал плечами низенький администратор. — Что вы хотели?

— Что может хотеть любой здравомыслящий человек, приходящий в гостиницу? Заселиться и переночевать.

— Ой, не будьте столь категоричны, — администратор открыл старый журнал, по сравнению с которым Некрономикон или, скажем, древние таблички Месопотамии — просто первая свежесть. — Мы продаем комнаты на верхних этажах. Как квартиры.

— Ну, для местного жителя я говорю со слишком большим акцентом…

— Вовсе нет! У вас вполне хороший арабский.

Грецион кивнул.

— Так, если вы хотите заселиться, то мне нужны имя, фамилия, паспорт, способ оплаты, желаемая комната… — рот администратора открывался как-то машинально, словно в мозг была предустановлена некая программа, позволяющая четко отчеканить все, что только можно. — … и нужен ли вам еще одна тапочка?

— Погодите-ка, — Психовский залез рукой в бороду, — может, я вас не так понял? Наверное, нужна ли вторая пара тапочек?

— Нет, вы все так перевели. Именно что еще один тапочек.

Профессор прикинул в голове вразумительный ответ. Его просто не нашлось.

— Гм, — выразил Грецион все эмоции.

— Ну, я должен огласить полный список. Иногда, требуют даже такое, да и не только. Как-то раз нас просили включить в стоимость целый пакет котнраце…

— Спасибо, в этом я точно не нуждаюсь, — отмахнулся Психовский. — Просто стандартный номер, не слишком дорогой. Но с нормальным видом. Спасибо.

Огромный журнал в руках администратора словно бы чихнул — клубы пыли, притом не простой, а какой-то даже сморщившейся, вулканическим пеплом завальсировали в воздухе. Все равно, что наблюдать за танцем полупрозрачных и тучных слонов, но при этом, увы, не розовых.

— Так, отлично. Теперь мне нужно записать ваше имя и фамилию…

— Гре-ци-он Пси-хов-ский, — профессор выпускал слова маленькими воробушками, чтобы те успели долететь до администратора и, главное, начиркать ему правильное написание.

— Нет, мне вовсе не обязательно знать, что вы из Греции, господин Псио’вский…

— Нет, это мое имя. Гре-ци-он, — еще раз продиктовал Психовский. Все происходящее немного не укладывалось у него в голове — обычно, проблемы возникали с фамилией, а не с именем. Многие, особо умные, часто просили предоставить справку и объяснить, по какой это такой причине его выпустили из психиатрической больницы.

— Ладно, давайте запишу на слух, ничего страшного, если оно будет не таким. У нас не так уж много гостей. — в руке сухенького и хиленького администратора должно было торчать перо, но там была обычная шариковая ручка. Он вывел какие-то каракули, напоминающие смесь английского и арабского, и повернул журнал к профессору.

Психовский чихнул.

— Будьте здоровы, распишитесь.

Профессор оставил свой автограф.

— Так, теперь мне нужно узнать способ оплаты, а также выслушать предпочтения по номеру и внести их в бланк, чтобы подобрать вам идеальную комнату…

Психовскому показалась, что он попал во временную воронку —, его друзья физики рассказывали о таких. И сейчас Грецион действительно готов был поверить в существование таких аномалий. На самом деле, он просто не знал, что создатели длинных сериалов сезонов так на десять (а в каждом сезоне по десять частей, в каждой части — десять серий и далее) уже давно освоили сложную квантовую технологию и используют ее в кинематографе.

Вообще, если что-то идет не так, или непонятно, почему происходит именно так, во всем всегда можно винить кванты. Кванты — универсальное объяснение всему и вся.

Грецион Психовский так и сделал.

Когда же вивисекция кончилась, профессор поднялся на третий этаж, открыл свой номер, бросил портфель в сторону и, спрятав ключи в карман, понял, что ему срочно нужно выпить.

Поговаривают, что есть такие народы, для организма которых не существует критической дозы алкоголя. Иначе говоря, что-то в их внутренней машинке самосохранения сломалось, а сирена, видимо, поставлена на беззвучный режим, даже без вибрации. Они просто не пьянеют — и поэтому сначала выпивают по одной рюмочке, а потом осознают, что все бутылки в баре опустели, хотя других клиентов нет. Бармен в эти моменты обычно пьет лишь от восхищения посетителями. В общем, такие люди не пьянеют, сохраняют сознание и четкое видение мира там, где у других стены начинают шататься, по столам принимаются прыгать белки, а в воздухе кружат зеленые феи.

Рахат очень хотел относиться к одному из таких народов — родиться индейцем, например. Но вот только генетика и великая вселенская случайность решили кардинально наоборот, и мужчине хватало двух рюмок какого-нибудь виски, чтобы запьянеть окончательно и бесповоротно. Усы, при этом, начинали как-то странно крутиться — но этот феномен обычно замечал только сам Рахат.

Поэтому сейчас турагент очень медленно, словно магму, потягивал слабоалкогольный коктейльчик.

Через зеленовато-оранжевую жижицу виднелось дно бокала, которое мужчина внимательно изучал, пытаясь абстрагироваться от мира.

Раздавшийся звук отвлек Рахата от столь важного занятия. Он поднял голову, посмотрел направо и только спустя несколько секунд, как плохой браузер, сообразил, что издало звук. За соседний столик на диван сел мужчина, грохнув увесистым стаканом по столу.

Рахат совершенно не обратил внимания на желтую кепку нового соседа-собутыльника и снова уставился на дно.

Мысли двигались по кривой, как потоки тока, рассеивались тоненькими веточками молний, и не хватало какого-то мощного разряда или переходника, который выпрямил бы этот хаос электрических импульсов…

И тогда грянул гром.

Ну, на самом деле никакого грома не было. Просто Рахат расслышал, как севший неподалеку мужчина бубнил «гробница» с различимым акцентом.

Или все-таки нет?

Рахат подумал, что, возможно, не так разобрал слова сидящего. Может, он говорит о другой гробнице… Да и к тому же, зачем иностранцу говорить о чем-то вслух не на своем языке? Разве только…

В итоге, Рахат решил применить древнюю мудрость — кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Через несколько мгновений, словно подкатив к Психовскому на роликах, Рахат уже сидел рядом, поправляя серый пиджак, висевший на нем, как на страдающей дистрофией вешалке.

Турагент откашлялся.

Грецион Психовский поднял голову, повернул кепку козырьком набок и смерил подсевшего незнакомца взглядом, в котором ощущалось то же давление, что и на глубине десять тысяч лье под водой.

Рахат улыбнулся во весь рот, хотя, вернее сказать, во все соломой торчащие усы, и издал звук, который должен был стать первым аккордом разговора.

Органная мелодия в виде голоса Психовского урезала этот концерт на корню.