И пала тьма - Джеймс Клеменс Страница 11

— Здесь не так уж и плохо, если не считать мух.

Тилар рассматривал то, что считалось его обедом. Похлебка из хрящей и жира привлекла целую тучу насекомых. Заплесневелый хлеб был испечен скорее из глины, чем из муки. Но ему доводилось обедать и хуже. Тилар обмакнул «хлеб» в «суп», надеясь, что ломоть все-таки размокнет и появится надежда его прожевать. Черви решили использовать хлеб в качестве плавсредства и теперь поспешно карабкались на борт плота.

— А как насчет этого? — кисло спросил он и отряхнул корку от извивающихся червей.

— Против них ничего не имею. Благодаря червям можно утверждать, что суп с мясом.

Тилар впился зубами в ломоть и украдкой бросил взгляд на раздетого догола, со следами кнута на спине оборванца. Его впихнули в камеру этим утром. Невысокий, на целую голову ниже Тилара, новый обитатель камеры состоял только из кожи да костей. И бороды. Он накинулся на еду, как голодный зверь. Седина в рыжей бороде выдавала возраст, но тело его выглядело еще крепким. Тилар рассудил, что новичок примерно на десяток лет старше его.

Узник заметил обращенный на него взгляд.

— Роггер, — представился он, не отрываясь от миски.

— Тилар.

— И как получилось, что рыцарь теней в тюрьме?

Роггер поднял три пальца и ткнул ими в висок, намекая на татуировку Тилара.

— Говорят, что я убил бога.

Роггер подавился полупрожеванным хрящом.

— Так это ты!

Тилар перевел взгляд на зарешеченное окошко под самым потолком. Он сидел здесь уже семь дней, и до сих пор к нему никто не заглядывал.

— Теперь понимаю, почему в коридорах так много стражников, — продолжал Роггер. Он буквально зарылся лицом в миску и в паузах между словами сплевывал кости. — Я заметил даже пару мытарей крови: с ног до головы вывалялись в дерьме и воняют на всю округу.

Тилар кивнул. Мытарей крови мазали черной божественной желчью, мягким содержимым кишечника. Подобное благословение позволяло им одним прикосновением пальца отнимать любую Милость у человека или предмета. Сюда их прислали, чтобы присматривать за ним, на случай если он попытается прибегнуть к темным Милостям для побега. Зачем они задержались здесь, оставалось непонятным, ибо когда Тилара в оковах привезли в тюрьму, они провели руками по всему его телу. Если бы у него имелись какие-то скрытые Милости, они бы исчезли уже тогда.

Тем не менее Тилар прекрасно понимал всеобщую тревогу. Хотя бродячих богов изредка и убивали, но никогда еще смерть не настигала никого из великой сотни. Вот стражники и старались исключить малейшую возможность повтора подобной трагедии.

Роггер выкашлял из горла застрявший комок и кивнул.

— Сдается мне, на этом проклятом острове собрали всех хулителей богов.

— Так ты — хулитель? Что ты вытворил?

Тот рассмеялся:

— Меня поймали, когда я пытался пробраться во дворец старого доброго Бальжера. Хотел чуточку подчистить сокровищницу этого мерзавца.

— В Обманной Лощине? — переспросил с поднятыми бровями Тилар.

Бальжер был одним из семи богов, что делили меж собой Первую землю. Его царство, Обманная Лощина, граничило со Срединным Разделом и вплотную подходило к диким окраинным землям, где обитали бродячие боги, а люди жили в полном беззаконии. За Лощиной ходила слава пристанища убийц, пиратов и любителей легкой наживы. И худшим из ее обитателей был сам Бальжер, он получил известность в равной мере за дебоширство и за жестокость. Он походил на бродячего бога больше, чем любой другой из оседлой сотни, а по сравнению с его царством Пант казался оплотом цивилизации.

Тилар с удивлением посмотрел на собеседника: редкий вор отважится красть из кладовой бога.

— И все бы получилось, — добавил Роггер, — если бы служанка не пришла вдруг, чтобы поставить на хранение банку осененной божественной Милостью мочи.

— Банку? Ты имеешь в виду репистолу? — В голосе бывшего рыцаря звучало потрясение. В сосудах-репистолах хранили гуморальные жидкости богов, бесценные святыни, доступ к которым имели только приближенные слуги.

Роггер кивнул и снова засмеялся, тряся бородой:

— Судя по всему, старикану Бальжеру с трудом удается проспать до утра сухим.

— И тебя поймали?

Не отрываясь от трапезы, Роггер наклонился и выставил правую ягодицу. На ней красовалось давно выжженное клеймо:

Надпись была на старолиттикском.

— Вор, — прочел он вслух. — Но я не понимаю, как ты оказался в темнице на Летних островах, в тысяче переходов от Лощины?

Роггер наконец покончил с едой и осторожно откинулся на стену, скорчив гримасу от боли в исполосованной кнутом спине.

— Надо думать, из-за тебя.

— Из-за меня?