Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова Страница 11

— Полагаю, мы там не хороводы будем водить? — спросил десятник Дачс, почесав рыжую бороду.

— Скорее всего, вы будете проливать вагранийскую кровь. Ваш отряд, возможно, поможет предотвратить большой заговор и наладить отношения между двумя государствами. Разумеется, плата за такую помощь будет более чем щедрой. Ваши усилия вознаградят как хайлигландская, так и вагранийская стороны. Оплата золотом.

— Насколько рискованная затея? — это был Джерт. Артанна посмотрела на сосредоточенную физиономию эннийца и в очередной раз поразилась перемене — умел же этот ублюдок переставать страдать дурью, когда мог.

— Вся эта затея — один сплошной риск, — печально улыбнулся барон. — С того момента, как вы окажетесь в Ваг Ране, Эллисдор потеряет влияние на ваши судьбы. Вам придется сотрудничать с людьми нашего союзника, подстраиваться под обстоятельства и надеяться только на себя. Если что-то пойдет не так, мы вас не вытащим. Более того, Эллисдор будет отрицать любую свою причастность к этой истории.

Артанна невесело усмехнулась.

— Не сильно-то и отличается от войны с рундами.

— В Ваг Ране хотя бы тепло, — пожал плечами Шрайн. — Жара-то костей не ломит.

Барон жестом призвал к тишине.

— Потратьте эти два дня с умом и как следует подготовьтесь.

— И, разумеется, на вас не должно быть ни единого знака, выдающего принадлежность к войскам Хайлигланда, — добавил Ланге. — Сдайте все знаки отличия перед уходом.

— Само собой, — кивнула Артанна. — Некоторым бойцам придется воспользоваться услугами эллисдорских кузнецов. Но даже от самого лучшего меча не будет толку, если дело примет неожиданный оборот.

— И все же я надеюсь, что вы преуспеете, — Альдор ден Граувер посмотрел вагранийке прямо в глаза и понизил голос. — В случае неудачи я бы на вашем месте не возвращался. Едва ли лорд Грегор позволит жить людям, ставшим причиной краха его планов.

Сотница понимающе кивнула. Нравом Грегор слишком походил на отца, и Артанна неоднократно прочувствовала на собственной шкуре последствия гнева лорда Рольфа.

Миссолен.

«Начинается…»

В Миссолене нашлось лишь одно место, способное вместить созванных Ладарием вельмож и богословов. Слетевшиеся в стены Великого Святилища, точно стервятники на свежий труп, они потели и мучились от духоты, ожидая появления главного зачинщика.

Демос восседал за длинным прямоугольным столом на возвышении у алтаря. Рядом с ним расположились новый герцог Освендийский Брайс Аллантайн, Энриге Гацонский, владыка Рикенаара Серхат и Верховный юстициар Рональ Шаст, временно перебравшийся из Малого совета в компанию познатнее.

Чуть выше стола Демоса, у подножия исполинской статуи Гилленая, украшенной диском из чистого серебра, скромно расположилась кафедра для выступлений. Дальше, в окружении пирамид из книг, бумаг и свитков прятался главный правовед Эклузумской академии наставник Вардий.

«Как будто одного Шаста нам недостаточно. Готов поспорить, скоро здесь появится и глава Коллегии дознавателей. Куда же без его преосвященства Рувиния?»

Рядом с кафедрой размещалось массивное кресло, предназначенное для Ладария и скамейки для его обширной свиты, задрапированные белым шелком. На убранство не скупились. Все в этом месте было огромным — гипертрофированным, болезненно увеличенным, роскошным. Каждая деталь лепнины, каждый мраморный завиток, каждый гигантский витраж служили лишь одной цели: унизить, подавить, сломить всякого пред величием Хранителя.

«Или перед властью Великого наставника?»

Демос поискал в толпе знакомые лица. Представители влиятельных Домов и наиболее почтенные церковники устроились на верхних галереях собора. Там канцлер увидел мать — как всегда до неприличия блистательную, леди Витторию, щеголявшую перстнем с изумрудом величиной с перепелиное яйцо, графа Линдра Деватона — брата, не умевшего держать свою похоть в штанах, и его многочисленное семейство. Место рыцаря-капитана Ренара теперь было где-то внизу — с Орденом.

«А жаль. Семья скучает по младшему сыну».

На передних рядах расположились члены Малого совета. Здесь был старый друг Демоса казначей Ильберт ду Лавар, рядом с ним сверкал начищенными пуговицами мундира и напомаженной бородой военмейстер Офрон Аллантайн. Племянник покойного лорда Ирвинга встретился глазами с Демосом и коротко кивнул в знак приветствия. Подле него восседал Первый секретарь Канцелярии Карталь Фарухад и чем-то увлеченно перешептывался с Ансеямом Тьяре — лордом-губернатором Миссолена.

«Интересно, как быстро этот бездарь вылетит со своей должности? Я поспособствовал получению этого теплого места, но не собираюсь помогать болвану его удерживать лишь потому, что его молодая мачеха спала с моим братом».

Однако, как бы ни страдала от духоты вся имперская знать, хуже всего пришлось королю Латандаля. Поскольку леди Ириталь Урданан не явилась на суд, краснел за нее теперь сам Эйсваль Латанийский. Златовласый король, чьим роскошным локонам могла позавидовать любая красотка, всем видом демонстрировал презрение и явно тратил массу сил на подавление гнева.

«Вопрос — на кого именно ты злишься? На племянницу, поддавшуюся соблазну, на Грегора Волдхарда, нарушившего обет, или на себя? Что заставило леди Ириталь отвергнуть клятву? Быть может, пробелы в воспитании? Или излишняя свобода, которую ты ей дал? Так или иначе, Латандаль навеки опозорен».

Однако раздражение латанийца мигом сменилось беспокойством, стоило распахнуться дверям Святилища, впустившим длинную процессию церковников. Великий наставник наконец-то соизволил почтить Вселенский суд своим присутствием. Усатый герольд со всей силы грохнул тяжелым посохом по мозаичным каменным плитам, рискуя расколоть причудливый узор, и невыносимо громко завопил:

— Его святейшество Великий наставник Ладарий, Наместник Бога на земле!

«Ни много ни мало… Какие амбиции, с ума можно сойти».

Владыка церкви, как всегда, безупречный, коротко кивнул распорядителю и грациозно вплыл в зал. Позади него шли двое мальчиков, несомненно, высокого дворянского происхождения, которое не спасло их от загребущих лап Эклузума. Один нес длинный шлейф белоснежного одеяния, второй — Священную книгу. В огромном зале повисла абсолютная тишина. Ладарий поднялся на возвышение, поочередно кивнул всем собравшимся. От каждого такого движения высокая корона главного церковника норовила съехать и с грохотом упасть на деревянные половицы.

«И покатиться по ступенькам, теряя алмазы — слезы раскаявшихся грешников, не иначе».

Расправив длинные полы белоснежного одеяния, Великий наставник опустился в кресло. Среди свиты церковника Демос заметил своего старого знакомого — брата Ласия из Коллегии, на чьей идеальной лысине плясали блики от искрящихся самоцветов убранства Ладария. Старший дознаватель Коллегии занял место возле своего патрона, облаченного, по традиции, сплошь в черное. За привычку носить этот цвет наставник Рувиний получил прозвище Черный гриф. За глаза, разумеется.