Спасения не будет - Рина Белая Страница 11

«Выбор всегда остается за нами», — говорит командор, прожигая меня сердитым взглядом и вызывая странную оторопь. Он исчезает, не проронив больше ни слова, но унося с собой обманчиво прекрасное видение.

Я открыла глаза и нашла в себе силы перевернуться на спину. Какое-то время бесцельно смотрела в потолок, неохотно возвращаясь в реальность. Туман в голове рассеялся, во рту оставив неприятный, чуть сладковатый привкус.

Внезапно тяжелую повозку сильно тряхнуло. Раздался жуткий выламывающий звук, после чего всей своей мощью чертов гроб «носом» вбился в землю. Меня кинуло к передней стенке и на время оглушило. Лошади остервенело били копытами, терлись друг о друга взмыленными боками, издавая надсадные хрипы, но сдвинуть махину были не в силах.

Когда лошадей успокоили, я прилипла к одной из щелей. Из грязно-серого облака пыли удалось выловить крупы коней, напряженные спины всадников, обнаживших лезвия мечей, и магические пентаграммы, зависшие мерцающей паутиной в воздухе. Вскоре картина сложилась: маги окружили повозку плотным кольцом и приготовились к бою. Вот только горизонт был чист, разве что привлеченные шумом жители предместья опасливо выныривали из-за своих заборов и с любопытством разглядывали накренившуюся повозку в окружении боевых магов.

«Вот он — шанс на спасение!» — подумала я, суетливо подползая к другой стенке и нервно припадая к ничтожной полоске света.

— Да где же вы, мои спасители?

Я припала к третьей стенке, но и здесь меня ждало разочарование. Если меня кто-нибудь и собирался спасать, то делать этого почему-то не торопился…

Я отпрянула от стены и устало завалилась на солому, прислушиваясь к голосам.

— Четверть часа на устранение поломки! — скомандовал главнокомандующий.

Стражники без труда определили поломку и вскоре отчитались главному:

— Ремонт невозможен! Ось разорвало в районе шкворня.

— Не выдержала нагрузки, — уточнил кто-то, отряхивая руки.

— Как не выдержала? Вот если бы мы оси из обычного бруса изготавливали — тогда да, не выдержала. А у нас оси из металла! В лучшей кузне ковались… — изумился возница.

— На что намекаешь? — недобро спросил главный.

Возница прикусил язык, вдавил голову в плечи и только натруженные пальцы, мусолившие вожжи, выдавали его напряжение.

— Ну и как мы провезем девку через городские кварталы? — низким голосом спросил кто-то, зачехляя оружие.

— Свяжем по рукам и ногам, да через луку перекинем… — хохотнул кто-то в ответ.

«А дальше что? Выбор-то у вас небольшой. Если решите перевозить «иную» таким способом, то учтите, что народ как только поймет, чей тут зад выше головы поднят, дожидаться казни не станет и, желая выслужиться перед Советом, забросает меня камнями. Скольких горожан искалечит ваша магия, сколько голов снесут ваши клинки, сколько костей раздробят копыта ваших «монстров», прежде чем вам удастся усмирить толпу? Конечно, есть и другой вариант — вернуться в изолятор за новой повозкой. Время уйдет на запряжку коней, да и на обратный путь. Вы заставите представителей Совета ждать, а они не оставят это безнаказанным и в показательной казне весь ваш отряд отправят к праотцам. И зрелищно, и остальным уроком послужит. Так что ты выберешь, главнокомандующий? Какое решение примешь?» — с отчужденным спокойствием мысленно спросила я.

— Солов, вернешься в изолятор! Повозка должна быть здесь не позднее двенадцати! Сарки, ты на площадь Угольного клейма! Предупредишь о задержке. Остальным сохранять свои позиции, — раздал команды главный.

Всадники умчались. Все замерли в ожидании — казалось, даже кони соляными столбами вросли в землю, не смея лишний раз бряцнуть удилами. Не пошло и четверти часа как напряженную обстановку разрядила голосистая песенка. Сразу стало понятно, что распевающий не имел ни слуха, ни голоса, да и часть рифм была им успешно забыта. Однако настроя это не сбивало, и рифмы, которые не удавалось вспомнить, он стряпал на ходу, а то и вовсе заменял их колоритным ругательством.

— Тпрууу, — оборвал возница свое фальшивое пение, когда главнокомандующий на вороном заступил ему путь и приказал своим бойцам:

— Сажайте девку к нему.

Грузный мужичек с ранней лысиной затравленно огляделся и выдал:

— Мне же в другой конец города нужно. Я же на «площадь Спасительного круга» еду. С этой вот… — оттопыренным большим пальцем он показал себе за спину, на деревянную коробку, в которой перевозил узницу.

Не успела я и глазом моргнуть, как меня подхватили и словно котенка перебросили в другую повозку.

— Ненавижу, — простонала я, с трудом приподнимаясь на локтях.

— Но… — заволновался возница. — Нам ведь не по пути!

— Один черт на казнь. Трогай давай, а то терпение у посвященного кончится!

Тот чертыхнулся и выдал бодрое «н-но».

Лошади сорвались в галоп, наверстывая упущенное время. Повозку трясло и кидало из стороны в сторону. Я клацнула зубами и подняла голову. Напротив меня сидела женщина с подбитой физиономией и в точно таких же браслетах. Было видно, что немытую шевелюру она, как могла, расчесала пальцами и собрала на затылке в пучок, зафиксировав его зеленой лентой. Ее взгляд был устремлен на меня, при этом уголки ее рта были презрительно опущены. И хотя мы находились в одинаковых условиях, но сочувствия друг к другу не было; а было у каждой из нас свое… темное прошлое, ставшее роковым пропуском на площадь Угольного клейма.

Однако если первую ждала неизбежная смерть, то судьба второй была под большим вопросом…