Ангелология - Даниэль Труссони Страница 109

Ангелологи с неподдельным интересом склонились над символом.

— Что это означает? — спросила Эванджелина.

— Это ангелологическая печать, квадрат SATOR-ROTAS, — ответил Владимир. — Мы уже многие сотни лет ставим такую на документы. Это говорит о важности документа и удостоверяет, что его послал один из нас.

Габриэлла обхватила себя руками, словно продрогла.

— Сегодня у меня была возможность прочитать письма Инносенты к Эбигейл Рокфеллер, — сказала она. — Мне стало ясно, что Инносента и Эбигейл Рокфеллер косвенно затрагивали вопрос о местонахождении лиры, хотя ни Верлен, ни я не смогли понять как.

Эванджелина почувствовала дежавю, когда Владимир с решительным спокойствием взял у Верлена конверт. Он закрыл глаза и стал шептать непонятные слова — то ли заклинание, то ли молитву. Потом он открыл конверт.

Там лежали старые выцветшие конверты размером с ладонь Эванджелины. Поправив очки, Владимир поднес письма поближе, чтобы рассмотреть почерк.

— Они адресованы матери Инносенте, — сказал он и положил их на стол.

Всего было шесть писем, на одно больше, чем написала Инносента. На лицевой стороне каждого конверта виднелись гашеные марки — одна красная за два цента и одна зеленая за цент.

Эванджелина взяла письмо и увидела имя Рокфеллер, вытисненное сзади. Рядом был написан обратный адрес на Западной Пятьдесят четвертой улице, меньше чем в миле отсюда.

— Я уверена, в этих письмах говорится, где спрятана лира, — сказала Сейто-сан.

— Думаю, мы не сможем сделать окончательный вывод, не прочитав их, — сказала Эванджелина.

Без дальнейшего промедления Владимир открыл конверты и выложил на стол шесть небольших открыток из толстой кремово-белой бумаги с золотой рамкой по краям. На всех были одинаковые рисунки — греческие богини с лавровыми венками на голове танцевали в окружении херувимов. Два ангелочка — упитанные, похожие на младенцев херувимы с округлыми крылышками — держали в руках лиры.

— Это классический дизайн ар-деко в стиле двадцатых годов, — сказал Верлен. — Надписи выполнены тем же шрифтом, который использовался для обложки журнала «Нью-йоркер». Характерное симметричное расположение ангелов. Два херувима с лирами — зеркальные отображения друг друга, типичный мотив в ар-деко.

Наклонившись над открыткой так низко, что волосы упали на глаза, Верлен продолжал:

— Это определенно почерк Эбигейл Рокфеллер. Я много раз изучал ее дневники и личную корреспонденцию. Это, несомненно, он.

Владимир сгреб открытки и быстро пробежал глазами по строчкам. Затем с видом человека, который слишком много лет терпеливо ждал, он отодвинул их и встал.

— Там ни о чем таком не говорится, — сказал он. — Первые пять открыток напоминают какие-то перечни. В последней открытке вообще ничего нет, за исключением имени: «Элистер Кэрролл, попечитель, Музей современного искусства».

— В них должна быть какая-нибудь информация о лире, — сказала Сейто-сан, перебирая открытки.

Владимир мгновение смотрел на Габриэллу, словно обдумывая вероятность того, что он что-нибудь пропустил.

— Пожалуйста, — предложил он. — Прочтите их. Скажите, что я не прав.

Габриэлла одну за другой читала открытки и передавала их Верлену. Он быстро проглатывал их содержание — Эванджелина только удивлялась, как ему удается понять, что там написано.

— По стилю и содержанию они ничем не отличаются от писем Инносенты, — вздохнула Габриэлла.

— А о чем в них говорится? — спросила Сейто-сан.

— В них обсуждается погода, благотворительные балы, званые обеды и участие Эбигейл Рокфеллер в ежегодном сборе средств для монастыря Сент-Роуз, — ответила Габриэлла. — Они не дают непосредственных указаний, где искать лиру.

— Мы возлагали на Эбигейл Рокфеллер все наши надежды, — сказал Бруно. — Что, если мы были не правы?

— Я бы не стала недооценивать роль матери Инносенты в этой переписке, — проговорила Габриэлла и взглянула на Верлена. — Она была известна невероятной хитростью и могла уговорить других тоже пойти на хитрость.

Верлен сидел молча, рассматривая открытки. Наконец он поднялся, вынул из сумки папку и положил на стол рядом с открытками четыре письма. Пятое осталось в монастыре, его забыла там Эванджелина.

— Это письма Инносенты.

Он смущенно улыбнулся Эванджелине, как если бы она и теперь осуждала его за то, что он украл их из архива Рокфеллеров.

Верлен разложил открытки Рокфеллер и письма Инносенты в хронологическом порядке. Затем одну за другой взял четыре открытки миссис Рокфеллер, положил перед собой и стал рассматривать их лицевые стороны. Эванджелину озадачили действия Верлена. Еще больше она изумилась, когда он заулыбался, словно что-то в открытках насмешило его.

— По-моему, миссис Рокфеллер была гораздо умнее, чем мы думаем, — наконец сказал он.

— К сожалению, — наклонилась к открыткам Сейто-сан, — я не понимаю, где в письмах указания на интересующий нас предмет.

— Позвольте, я покажу вам. Все здесь, на открытках. Переписка разложена в хронологическом порядке. В письмах миссис Рокфеллер нет прямых указаний на местонахождение лиры, и поэтому можно предположить, что в них не содержится ничего особенного. Но им придают смысл ответы Инносенты. Я сегодня утром показывал Габриэлле, что в письмах Инносенты есть повторяющийся шаблон. В четырех из них она комментирует какое-то произведение искусства, которое Эбигейл Рокфеллер вложила в свою корреспонденцию. Сейчас я вижу, — Верлен указал на открытки миссис Рокфеллер, — что Инносента, несомненно, комментировала эти четыре листка.

— Прочтите нам ее высказывания, Верлен, — попросила Габриэлла.

Верлен взял письма Инносенты и зачитал предложения, где превозносился художественный вкус Эбигейл Рокфеллер, те самые отрывки, которые он утром показывал Габриэлле.

— Сначала я подумал, что Инносента говорит о рисунках, возможно даже, об оригинальных художественных произведениях, вложенных в письма. Это стало бы находкой века для ученого, занимающегося современным искусством, такого как я. Но, глядя правде в глаза, надо признать, что для миссис Рокфеллер подобное было бы крайне нетипичным. Она была коллекционером и любителем искусства, но не художником.

Верлен взял из разложенных бумаг четыре кремовые открытки и передал их ангелологам.

— Это и есть открытки, которыми восхищалась Инносента, — сказал он.

Эванджелина осмотрела открытку, которую ей дал Верлен. На ней было великолепное четкое изображение херувимов-близнецов со старинными лирами в руках. Открытки были приятными глазу и очень соответствовали вкусу женщины вроде Эбигейл Рокфеллер, но Эванджелина не видела ничего, что помогло бы раскрыть тайну.

— Присмотритесь к херувимам, — попросил Верлен. — Обратите внимание на построение лир.