Mon Agent - Андрей М. Мелехов Страница 108

— Пахнут! Что это значит? Таки вернулся Уриэль? Не ожидал! Гляди-ка, неужели перековался, вампирская морда?

— Это не Уриэль, — победно улыбнулся Галилео, — но это то, что мы ждали!

— Эликсир бессмертия? — с сомнением спросил Гавриил. — Неужели он всё же существует?

— Смотрите! — крикнул им великий астроном, показывая рукою в кольчужной рубашке куда-то в тыл позиций.

Вдалеке показался столь знакомый силуэт флагмана военно-воздушных сил Рая — огромный дирижабль с отчётливой надписью «С нами Бог!». Михаил достал из седельной сумки на боку парившего белокрылого жеребца потрёпанный флотский бинокль с поистёршейся надписью «Сделано в СССР» и направил его на гондолу воздушного корабля. Когда он рассмотрел фигуры находившихся там, морщины на его озабоченном лице пожилого испанского рыбака разгладились в широкой улыбке.

— Гавриил, — позвал он, — ты ещё не передумал устроить свой рейд в ставку Зверя? Тебе сможет помочь твой старый друг — лучший кавалерист, когда-либо живший в Аравии!

* * *

Когда все герои битвы за протеин N поднялись на плоскую крышу здания Центра, хлеставший до этого вселенский ливень кроваво-красного цвета внезапно прекратился. Над группой людей и бессмертных пророков вдруг стали видны сверкающие звёзды, которым сейчас не мешали миллионы огней огромного города. Настала пора прощаться. К этому времени среди собравшихся появилось необычное животное — летающая ослица по имени Бурак. Бородач, нежно поглаживавший её добрую морду, охотно пояснил, что именно на ней он и совершил памятное путешествие в потусторонний мир. Туда он вознёсся в одну памятную ночь с Храмовой горы в Иерусалиме. Неожиданно выяснилось, что с нею знаком и Учитель. Увидев его, Бурак издала характерный ишачий звук, неспешно подошла к нему и уткнулась носом в живот. С изумлённой улыбкой он узнал в ней ту самую ослицу, на которой когда-то въехал всё в тот же священный город навстречу мученической смерти и последовавшему бессмертию. Именно этой знаменитой представительнице семейства парнокопытных предстояло перенести в иное измерение немалых размеров стеклянную бочку с переливающейся янтарным блеском жидкостью.

Дольше всего Бородач и Учитель прощались с Мари. Один из них расставался со своей единственной и безнадёжной любовью, другой — с праправнучкой, так похожей на самую восхитительную женщину его земной жизни.

— Ты ещё вернёшься? — спросила Мари бывшего плотника из Назарета. Она не обернулась в сторону Аналитика, так как знала, что любовник не станет ревновать её к этому мужчине.

— Надеюсь, что да! — с улыбкой ответил тот, взяв её ладонь в одну руку и поглаживая другой. — Но ты же знаешь, от кого это зависит!

Мари кивнула: она действительно догадывалась, кто вновь и вновь посылал проповедника добра и справедливости мучительно умирать от рук властей и лицемеров.

— Ты не боишься боли?

— Нет! — ответил Учитель, усмехнувшись. — Есть боль, слаще которой нет ничего на свете! Боль страдания ради других людей!

Вслед за Учителем к Мари подошёл и Бородач. Он внимательно и нежно посмотрел на её лицо, так похожее на чудесный лик девушки-подростка, когда-то отдавшей ему свою девственность и ставшей женой и лучшим другом.

— Оставайся с миром! — наконец сказал он на прощание. — И да будут твои потомки так же прекрасны, как и ты!

После этого великий Пророк неожиданно подошёл к Снежной Королеве, которая по-прежнему держалась за простреленное плечо. Он осторожно положил свою горячую и сухую ладонь на рану, аккуратно и профессионально забинтованную Полковником. Настороженность на прекрасном лице оперативницы Моссада сменилась удивлением, когда несколько секунд спустя боль в плече сначала уменьшилась, а потом и совсем исчезла. Выражение удивления сменилось изумлением, когда Бородач прошептал ей что-то на ухо. Даже в темноте было видно, что красавица-блондинка покраснела до корней волос и смущённо улыбнулась. Очевидно, пожилой араб, довольно поглаживающий бороду, сумел сказать нечто такое, чего ей пока не доводилось услышать от других мужчин.

Тем временем Учитель прощался с Аналитиком.

— Хотите ли вы бессмертия? — спросил он бывшего российского разведчика и агента Института.

— На небесах? — спросил Аналитик тоном человека, которого пригласили поселиться в Антарктиде.

— Нет, здесь, на Земле!

— Вы знаете, мой друг, — задумчиво ответил зеленоглазый русский, — для меня так же трудно представить встречу трёхтысячной весны, как и то, где заканчивается звёздное небо! Я боюсь, что чем дольше живёшь, тем менее ценишь каждое проходящее мгновение!

— Но ведь чтобы знать наверняка, сначала надо прожить эти три тысячи лет!

— Вы правы! Зато я знаю, с кем проведу каждую оставшуюся мне минуту! — Аналитик посмотрел на Мари, прощавшуюся со своим далёким предком. — И это важнее всего на свете!

Вскоре Учитель, Бородач и ослица Бурак подошли к вертолётной площадке посредине покрытой каплями дождя крыши Центра. В этот момент послышался писклявый голос крыса Альфреда:

— Подождите!

Запыхавшийся зверёк, смешно перебирая лапами, нёсся по крыше. За ним бежали ещё с пару сотен лабораторных крыс. За крысами следовали мыши, собаки, кролики и обезьяны. Два пророка с изумлением смотрели на эту пёструю стаю. Вскоре всё пространство вокруг оказалось заполнено мохнатыми и пушистыми мучениками науки. На многих из них были видны раны — зажившие и ещё кровоточащие. Некоторые с трудом ковыляли на культях ампутированных лап. Хромой пёс осторожно нёс в зубах крысу с перевязанной головой. Однорукий шимпанзе тащил в уцелевшей руке больную крольчиху. Протиснувшись поближе, запыхавшийся Альфред обратился к Учителю:

— Вы ведь не оставите мою жену Сюзанну без любимого супруга! А наши детки? Кто будет учить их не грызть ваши тапочки и не гадить в мешки с крупой?

— А это кто? — с улыбкой спросил Учитель, кивая на толпящихся животных.

— Мои братья и сёстры, Учитель! Как и тебя, их мучили здесь, на Земле! Позволь и им побывать у древа познания!

Учитель оглядел большие и маленькие морды и рожицы, с надеждой смотревшие на него снизу вверх. Даже крохотные мыши, взобравшись на собачьи спины, казалось, умоляюще заглядывали в его глаза.

— А где же коты? — спросил он Альфреда.

Тот замялся, а потом дипломатично ответил, опять ухмыльнувшись зубастой пастью:

— Им там недосуг с валерьянкой! Увидели небо в алмазах! Может, заберёшь их в следующий раз? Да и птиц райских жалко!

— Что ж, постараюсь вернуться побыстрее! — улыбнулся Учитель. — Надеюсь, — обратился он к бывшим обитателям зверинца, — вы поладите с моим псом Центурионом!

Взявшись за руки, два пророка подняли лица к звёздам, в направлении далёкой Альфы Центавра. Пространство вокруг них вдруг заиграло волшебными огнями северного сияния. У остающихся на Земле людей замерло дыхание, а на глазах появились невольные слёзы прощания. Это были лёгкие слёзы восторга увидевших чудо пилигримов, долгие годы искавших свой Грааль в горах и пустынях. Это были сладкие слёзы родителей, прощающихся с дочерью, вышедшей замуж за любимого человека. Это были счастливые слёзы философа, познавшего бесконечную мудрость бытия. Светлый шар, переливающийся перламутром, поглотил фигуры двух небожителей и их мохнатых друзей. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее он поднялся над мокрой крышей и, зависнув над нею на мгновение, вдруг исчез в ночном небе. Собравшиеся на крыше ещё долго смотрели ему вслед и без стеснения всхлипывали. В прояснившемся ночном небе над г. Лондоном полыхали огни северного сияния.