Чернокнижник - Андрей Смирнов Страница 102

Не отрывая горящих глаз от Эльги, бес оскалился и зарычал.

— Хороший песик… — Медленно-медленно отступая, побелевшими губами прошептала девушка. В смысле — хороший бесик…

Бес оглушительно заревел. Неизвестно, чем бы закончилось их общение, если бы что-то не сдвинулось в окружающем Эльгу мире. Устрашающая демоническая фигура смазалась, коридор стал чуть другим… потемнел, кровь на стенах исчезла. Эльга моргнула. Коридор был пуст. Еще несколько мгновений ей казалось, что она видит какое-то дрожание воздуха в том месте, где это ужасное, отвратительное существо спасло ей жизнь — но потом погасло и это последнее колебание, и она поняла, что снова стоит в замке совсем одна. Открыв дверь, она вернулась в свою комнату. Кровать была цела. Значит, она проснулась? Это Кельрион? Тут Эльга вспомнила, что замок Шабрезов не находится в Кельрионе. Тогда что это? Реальность? Или еще один сон? Но ведь и Кельрион — это тоже сон.

«Если это миры, — подумала Эльга, — то между ними должна быть какая-то граница. Но между снами ее может и не быть… Может быть, иногда один сон просто переходит в другой и наоборот…»

Она закрыла дверь и легла в кровать. Похититель Имен мертв, и она может спать сколько угодно. Во всяком случае, до тех пор пока не вернется Уилар…

* * *

…Она так и не смогла заснуть.

Прошло немало времени, прежде чем она поняла, что в комнате она находится не одна. Похититель Имен пугал ее разными человеческими страхами — высотой, болью, бессилием, но сейчас рядом находилось то, по сравнению с чем и Похититель Имен, и растерзавший его бес были не более чем шутами, мальчиками на побегушках. Свечи вдруг начали чадить, волшебный огонь потух, и тьма — та самая тьма, которая так долго играла с Эльгой, как кошка с мышкой, заполнила старую башню.

Эльга ощутила невыносимое давление, ужас, она стала задыхаться. Она смотрела во тьму, но не видела ничего; тьма в ответ смотрела на нее и видела ее всю, целиком, со всеми ее слабостями и страхами. Этому давлению невозможно было сопротивляться, Эльга отступала все глубже, закрывалась в себе, пытаясь сохранить хоть что-то, но тьма шествовала за ней по пятам.

— Беги отсюда, — прошептала тьма. Эльга отчаянно замотала головой. Она понимала, что сейчас ее раздавят и разорвут на части. Но пока этого еще не произошло, она не уйдет. Потом, когда ее раздавят может быть. Но не сейчас. Она не помнила, почему должна оставаться в этом замке, тьма почти поглотила ее разум… Она помнила только, что это очень важно.

— Кому ты хочешь помочь? — Голос был жуток — очень низкий, на пределе слышимости, гулкий шепот. — Уилар спас тебя для того, чтобы принести в жертву. Ты знала это всегда. Он отнимет твою жизнь, выпьет твой Дар. Для чего еще ему понадобилось приводить тебя в это место?

— Не знаю… — прошептала Эльга.

— Нет. Знаешь.

— Он… — Она остановилась. Что она могла сказать? Что он любит ее? Это даже не смешно. Что он ее друг? Это явная ложь. Что она ценна для него, хотя и не понимает почему? Но ведь силу и себя самого он ценит куда выше. Она искала — и не находила ничего, что могло бы защитить, закрыть ее от тьмы.

— Он… — Эльга запнулась, а потом произнесла ту единственную, жалкую и смехотворную причину, которую она смогла отыскать:

— Иногда он… относится ко мне… почти как к дочери.

Темнота рассмеялась.

— Как к дочери? — повторила она. — У него уже была дочь. Она прожила всего четыре дня. А потом он убил ее.

— Нет!.. Я не верю…

— Ты знаешь, что это правда. Тебе ведь не нужен Советник, чтобы знать. Он убил свою дочь на четвертый день, потому, что четыре — это то же самое, что и тринадцать. Ему нужна была особенная душа — такая, в которой заключался бы Дар, сродный его собственному. Ему хотелось сделать необыкновенный, удивительный Предмет Силы. Но ему, конечно, было жаль расходовать на такую вещь свою собственную душу. И он заплатил женщине, зачал ребенка и заботился о матери, пока она вынашивала его дочь. И когда ребенок родился, он убил свою дочь для того, чтобы использовать ее душу. Это был очень сложный обряд, но он справился — ведь он же такой талантливый, правда? Он создал то, что хотел. Он создал…

— Нет!..

— …Скайлаггу.

— Я не верю!

— Он не пощадил свою дочь, не пощадит и тебя.

— Я знаю тебя, — тихо сказала Эльга. — Ты притворяешься тьмой, но ты — только пена на ее поверхности. Когда ты был человеком, тебя звали Климединг. А теперь ты — ничто.

Тьма снова рассмеялась.

— Он предал меня, он убил свою дочь, убьет и тебя. Беги, пока не поздно!

— Я не верю!..

— Ты ведь знаешь — это не ложь.

— Я все равно не верю! — Почувствовав прилив сил, она села на кровати. Она наконец-таки нашла щит, которым могла закрыться от тьмы. — Ты можешь говорить все, что угодно! Но я тебе не верю, понятно?! А ему — верю! Что бы ты ни говорил!

— Глупая маленькая девочка. — Шепот стал тише. Ты выбрала неподходящий объект для своей веры. Такая самоотверженная, такая беззаветно преданная… Кому? Людоеду? помнишь, как он ел человеческое мясо вместе с Шабрезом? Как он издевался над тобой? Как принес в жертву Хальзаане монаха? Неужели ты так быстро все это забыла?

Эльга выпрямилась.

— А еще я помню, как он меня спас.

Она выставила руки, будто хотела таким образом отгородиться от тьмы.

— Я не желаю больше тебя слушать! — отчетливо произнесла она, отвоевывая ту часть души, которую так легко, почти без боя, едва не уступила Климедингу. Убирайся прочь!

— Ты думаешь, что сможешь прогнать меня? — прошептала тьма.

— Тебя нет! — Ей казалось, что каждое ее слово — еще один круг, еще один слой той стены, которой она хотела отгородить себя от мира. — А если это не так попробуй-ка прийти сюда и забрать мою душу! Посмотрим, осмелишься ли ты! Я думаю, что нет. Ты не сумеешь! Тебя нет!

— Я приду за твоей душой, — пообещала тьма. — Не сейчас, нет… но очень скоро.

И сила, едва не раздавившая Эльгу, отхлынула. Давление исчезло. Она чувствовала, как отступает Климединг, и знала, что сегодня ей удалось победить. Она победила потому, что не позволила победить ему. И еще она поняла, что если раньше Климединг попросту не замечал ее — Эльга интересовала его только как возможное оружие против Уилара, — то теперь все изменилось. Она осмелилась не подчиниться ему, осмелилась устоять перед ураганным напором его силы, посмела противопоставить его воле, проникающей в сотни миров, свою жалкую и хрупкую веру. Теперь он не удовлетворится преследованием одного Уилара. Даже пожрав своего неверного ученика, он продолжит охотиться за Эльгой — до тех пор, пока не слопает ее и не подчинит себе.

Эльга долго лежала без сил. В конце концов она впала в какое-то полузабытье. Ветер нес ее куда-то, баюкал на своих хрустальных крылах. Там, в своем полусне, она увидела ветхое помещение и Уилара, что-то рисовавшего на полу концом Скайлагги. Воздух дышал разложением. Тьма шипела, обещая ему гибель, но он не обращал внимания на ее шепот. Закончив узор, он снял с пояса мешочек с остатками серебристого песка и рассыпал его по линиям. Затем он разделся, отложил Скайлаггу в сторону и лег в центр рисунка.